Еще выше и глубже в скалы, где почва уже не так плодородна, издавна селились муселы. В горах жизнь не сахар, зато и добраться туда трудно – вытворяй, что захочешь. Вот муселы и вытворяли, под шумок возродив рабовладение. Поначалу захватывали туристов, кто глупей (умные в горы не сунутся), а потом и вовсе принялись красть подряд, даже из городов. И прежняя профессия возродилась – торговля живым товаром.

Как-то я расстрелял мотор дальнего катера, через подзорник углядев на палубе связанных людей. Пришлось истратить ракетку с лазерной наводкой, а потом несколько минут держать на прицеле главаря работорговцев – пока они темпераментно решали: то ли шустрее сбегать на моторке, то ли утопить добычу и попытаться выдать себя за рыбарей. К счастью, возобладал если не гуманизм, то благоразумие, и они поспешили убраться из зоны обстрела, бросив суденышко на произвол стихий. А уж я затем догнал его на своем катамаране, отбуксировав к берегу.

Пару раз и ко мне подкатывали абреки. Ну как же, дом на отшибе, охраны не видать – такой заманчивый кус!.. Чем они думали, интересно? Надеюсь, надолго запомнят свои визиты и детям закажут.

До города оставалось уже немного, когда, обогнув очередной выступ горы, я увидел пролом в дорожной ограде, будто кто-то из ехавших впереди не справился с управлением. Это ж как надо боднуть, чтобы прошибить такую стенку!.. Невесть откуда успела набежать публика, сгрудившись возле обрыва. А вот машин затормозило немного, словно бы у водил хватало своих забот.

Выбравшись из «болида», я протолкался к обочине. Разбитое авто валялось метрах в двадцати ниже по склону, рухнув крышей на приземистые деревца. Судя по всему, она спикировала туда, пробив ограждение на немалой скорости, будто водитель даже не пытался тормозить. А если прикинуть число ротозеев, произошло это не меньше получаса назад. Однако спуститься к машине не удосужился ни один. Вряд ли опасались взрыва – это в кино не бывает крушений без пламени, – просто всем плевать. Мне, в общем, тоже, но есть же правила!

Перемахнув заборчик, я встал снаружи, примериваясь, куда спрыгнуть. И тут кто-то ухватил меня за рукав: дескать, не порти шоу, паря, а вдруг все ж полыхнет? Не глядя, я крутанул рукой назад, поймав наглеца в болевой захват. Однако суставы крушить не стал: он ведь не нападал, – просто отпихнул прочь, подальше в толпу. И даже на лицо не взглянул – зачем?

Сбежав по крутому склону, я продрался через заросли к машине, сквозь разбитое окно заглянул внутрь. Водила оказался один – совсем еще молодой парень, довольно смазливый, шикарно выраженный. Обмякнув на ремнях, он висел вниз головой. Лицо окровавлено, хотя повреждений не видно, а кровь натекла скорее всего с груди. Она и сейчас сочилась из раны – едва-едва. Правая рука сжимала рацию, будто он говорил с кем-то в момент аварии либо пытался звонить уже потом. Кривые упругие стволы смягчили удар, иначе бы крыша вмялась в сиденья, – но водителя это не спасло. Возможно, после падения он еще жил некоторое время, но в такой позе и здоровый долго не продержится.

Сжав челюсти, я оглянулся на сосредоточенные лица, пялившиеся сверху. Ишь, вурдалаки! Им что, телеужасов не хватает?.. Кстати, надо уматывать отсюда, пока на душок не слетелись репортеры. Обычно-то они попроворнее копов. Работа у них, вишь, такая, как у навозных мух. А в роли дерьма на сей раз выступаю и я – скромный герой, поспевший к шапочному разбору.

Оставив мертвеца, я вскарабкался по осыпающемуся обрыву к дороге – никто даже не дернулся мне помочь – и вторично пронизал толпу, по-моему, еще разросшуюся. Загрузился в «болид», зло рванул с места, вдавливая себя в кресло. Та-ак, недурственно для начала. Не успел въехать в город, а уже столкнулся с первым убитым.