Ольга Львовна, выжатая, как лимон, уже перестала быть для него источником информации. К тому же, на седьмой день он почувствовал себя намного лучше. Об этом он сразу оповестил поручика Кованько, ежедневно приезжавшего к нему перед обедом. Этот человек был придан ему для охраны и в качестве адъютанта. Сказав ему, что готов ехать в Таврический дворец, Керенский оговорился, что ему нужна компания для того, чтобы узнать текущее положение дел.

Таврический дворец находился совсем недалеко, но важен был сам статус появления. Всё же некая тяга к позерству и самолюбованию передалась ему от прежнего владельца тела, что было и хорошо, и плохо. Да и сам Алекс понимал, что более естественное для текущего тела поведение очень важно на сегодняшний момент.

На следующий день к Керенскому на личном автомобиле пожаловал министр торговли и промышленности Александр Иванович Коновалов. Это был человек с блестящим образованием, своим внешним видом и поведением чем-то напоминающий режиссёра Сергея Бондарчука, создателя киноэпопеи «Война и Мир».

Войдя в квартиру, гость всплеснул руками и заговорил.

— Александр Фёдорович, как я рад вас видеть в добром здравии, вы даже себе не представляете!

Как рассказала Ольга Львовна, Коновалов был личным и политическим другом Керенского. По партийной принадлежности он оказался кадетом, что, впрочем, было и не удивительно. Этот влиятельный человек владел фабриками и заводами на сумму, превышающую сорок миллионов рублей и славился прогрессивным отношением к рабочим.

На его фабриках они работали по девять часов, а не как у остальных, по одиннадцать — двенадцать. Он придумал льготную ипотеку, лавки при фабриках с более дешёвыми продуктами и товарами. Строил больницы, школы, бесплатные ясли, баню, богадельню. Всё это знал прежний Керенский, а благодаря Ольге Львовне, знал теперь и новый обладатель старого тела.

Но, несмотря на все свои, безусловно, правильные начинания, гость был беспримерно наивен и мечтателен. Не лишённый больших политических амбиций, он оказался в плену беспочвенных иллюзий о природе человеческой сущности и механизмах политических интриг и борьбы.

Войдя в квартиру, он сразу устремился навстречу ждавшему его Керенскому.

— Помилуй, друг, я рад тебя видеть в полном здравии и живым.

И Коновалов заключил Александра в свои объятия, продолжая при этом рассказывать последние новости.

— Тут такие дела каждый день происходят, просто ух! Петроград бурлит! Всё кипит! Люди в восторге! Солдатские делегации приходят каждый день к Таврическому дворцу, сегодня должны подойти люди из школы прапорщиков. Одного только тебя нет чтобы их встретить. Как же так, какая трагическая случайность! Такого просто не могло быть! Я сильно расстроился. А потом узнал, что ты выздоравливаешь, обрадовался, и вот я здесь — приехал за тобой.

Керенский смотрел на Александра Ивановича Коновалова и думал:

«Да, всё бурлит и кипит, а скоро кипятком будет брызгаться. Да так, что обварит многих из вас, если не всех. А вы мните себя политиками, прекраснодушные упрямцы. Но, посмотрим. Для любой операции нужны деньги. У меня их нет, но зато они есть у вас, помещиков и фабрикантов». Вслух же он сказал.

— Как я рад, Александр Иванович, что за мной приехал именно ты. Эта лошадь изрядно подпортила мою репутацию и дала повод для кривотолков насчет болезни министра юстиции, причём в самое нужное время!

— Что ты, Александр Фёдорович. Все переживают, что тебя нет. Сейчас ты, как никто, умеешь управлять толпой, и у нас больше нет таких сильных ораторов. Ведь если бы не ты, многих царских министров разорвали бы в клочья при аресте.