Мистер Томми, как мы уже видели, отнесся к брачному предложению не менее враждебно, чем сама Кэт; что же до капрала, то он с притворным унынием объявил, что, раз его заветная мечта неосуществима, ему остается лишь напиться с горя, что он и сделал.

— Пойдем, друг Томас, — сказал он мистеру Буллоку. — Наша желанная нам не досталась, так давай хоть выпьем, черт возьми, за ее здоровье! — Каковое предложение было Буллоком одобрено.

Столь тяжким явилось для честного капрала Брока испытанное разочарование, что, даже когда выпитое без счету пиво почти лишило его дара речи, он, проливая слезы, клял заплетающимся языком злую судьбу, которая отняла у него не только жену, но и ребенка, — ему так хотелось иметь сыночка, утешенье на старости лет.

Меж тем подоспел назначенный природой срок, и Кэтрин благополучно разрешилась от бремени, произведя на свет здорового младенца мужского пола, наделенного правом на герб Гальгенштейнов, только с поперечной полосой в левом поле.  Новые заботы и обязанности оставляли ей сравнительно мало времени для ссор с графом; впрочем, этот последний, то ли из уважения к ее материнству, то ли справедливо полагая, что она нуждается в покое, не бывал теперь дома ни утром, ни днем, ни вечером.

Следует признать, что все это время капитан не терял понапрасну, а проводил в игре; и так как после первой победы над уорикширским сквайром фортуна продолжала ому благоприятствовать, он мало-помалу накопил почти тысячу фунтов. Выигранные деньги он приносил домой и запирал в железный ящик, для верности привинченный к полу под его кроватью. Разумеется, мисс Кэтрин, стлавшая ему постель, очень скоро проникла в тайну этого сокровища. Но ключ благородный граф всегда носил при себе, а кроме того, он самыми страшными заклятьями (пополам с проклятьями) обязал ее никому не рассказывать о железном ящике и его содержимом.

Но не в натуре женщины хранить подобную тайну; а капитан, целыми днями пропадая на стороне, не подумал о том, что она станет искать, с кем отвести душу в его отсутствие. За неимением женского общества, ей пришлось осчастливить своей дружбой капрала Брока, который в качестве приближенного к графу лица постоянно бывал в доме и который уже оправился от удара, нанесенного ему отказом мисс Кэтрин выйти за него замуж.

Когда ребенку было два месяца, капитан, устав от детского писка, отдал его на воспитание в деревню и отпустил ходившую за ним няньку. Мисс Кэтрин вернулась к своим обязанностям, вновь совместив в своей особе служанку и хозяйку дома. В ее распоряжении находились ключи от погреба, где хранилось пиво, и это обстоятельство служило надежным залогом преданности капрала, сделавшегося, как уже было сказано, ее другом и наперсником. Верная женской природе, она вскоре поверила ему все домашние секреты и открыла причины недавних своих огорчений, рассказав о том, как дурно обращался с ней граф; какой бранью он ее осыпал; каких денег стоили ее наряды; как он даже бил ее; какую крупную игру он вел; как ей однажды пришлось снести в заклад его кафтан; как недавно он приобрел четыре новых, расшитых золотом, и уплатил за них сполна; как лучше всего чистить и сохранять золотое шитье, готовить вишневую наливку, солить рыбу и проч. и проч. Все эти confidences  следовали подряд одна за другой, и скоро мистер Брок знал историю жизни графа за последний год едва ли не лучше, его самого, — граф был небрежен и многое забывал, а женщины не забывают ничего. Они хранят в памяти все слова и ничтожнейшие поступки того, кого любят, вплоть до самых пустяков, помнят, когда у него болела голова, какое и когда он носил платье, что и когда заказывал на обед, — подробности, которые сразу же вылетают из памяти мужчины, но навсегда остаются в памяти женщины.

Тому же Броку, и лишь ему одному (поскольку больше некому было) Кэтрин под строжайшим секретом поведала о выигранных графом деньгах и о том, что он прячет их в железный ящик, привинченный к полу в спальне; и Брок подивился удаче своего командира, сделавшей его обладателем столь крупной суммы.