От его звука у парня скрутило узлом желудок.

– Хочешь проверить? – спросил он, все еще продолжая расхаживать по комнате.

– Я постараюсь выйти… если получится. Если…

– Никаких «если». В полночь я буду у тебя.

Кей сбросил вызов, прошел в ванную, умыл лицо и уставился на свое отражение в зеркале. Опершись на раковину, он долго разглядывал собственное, такое нетипичное для здешних мест, лицо. Впервые что-то так сильно трогало его после смерти друга. Впервые что-то вызывало в нем хоть сколько-то живые эмоции, кроме искусства.

– Опять уходишь? – воскликнула мать, когда он накинул куртку и направился к двери.

– Да, мам, дела.

– Витя, но ведь уже поздно! Если ты опять собираешься вернуться под утро…

– Люблю тебя, мам!

Это было так неожиданно, что она даже присела.

Этот парень не говорил ей, что любит… так, дайте подумать, с начальной школы, если она не ошибалась. Тамара подошла к окну и обеспокоенно посмотрела, как он садится на мотоцикл и заводит двигатель. Женщина не знала, как реагировать. Что-то в ее сыне изменилось, но в плохую ли сторону?

Джеме снова пришлось сбегать. Вместо Толи на смене был другой охранник, поэтому девушке пришлось стать ночным ниндзя: пробраться кустами, избегая камер, нырнуть под дерево, выждать удобный момент, взобраться на забор, а с него, не удержавшись, рухнуть вниз – прямо в объятия Кея.

– Ой, – сдавленно прошептала она, врезавшись в его грудь, как в стену.

– Осторожнее, – выдохнул парень прямо ей в губы. Разжал руки, опуская ее на асфальт. – А если бы меня здесь не было?

– Переломала бы руки и ноги, – хрипло выдавила Джема, медленно выплывая из его объятий.

Ей казалось, что от его рук на ее теле остаются следы. Места прикосновений так и горели. Да и дышать стало тяжело. Что за ерунда?

Кей, желая подчеркнуть свое спокойствие, одернул капюшон, расправил плечи. Его и самого штормило от внезапного соприкосновения их тел.

– Где мотоцикл? – отряхиваясь, спросила девушка.

– Тут, через два дома, – бросил он, напуская на себя равнодушный вид.

Мягкие кудряшки снова были на месте, никаких бубликов.

– Всё ближе и ближе. – Она указала на забор. – Теряем бдительность.

– Это так важно? – Его брови взметнулись вверх.

– Хм, – Джема спрятала руки в карманы, – иначе бы я не перелезала через этот забор ночью, а выходила бы через дверь.

– А что, если просто сказать, что ты пошла погулять с друзьями?

Они начали движение по улице.

– Не знаю, как объяснить. Ты просто не знаешь моего отца, – мотнула головой Джема. Ей нравилось искоса поглядывать на парня. Оттого, что он шел рядом, такой самоуверенный, нагловатый, резкий, ее брала необъяснимая гордость. Было приятно идти рядом с ним, и даже, наоборот, хотелось, чтобы их видели вместе посторонние люди. – Если я скажу папе, что пошла гулять с друзьями, он будет в бешенстве. Пошлет своих людей разузнать, что за друзья у меня такие, которые гуляют ночами. Соберет досье на каждого из вас, потребует характеристики из учебных заведений, допросит каждого лично. И уверена, запретит мне выходить из дома!

– Потому что мы… – Кей даже не мог сразу подобрать слова, – …потому что мы не мажоры?

– Да хотя бы потому, что ты парень! – Она бросила взгляд на силуэт своего дома, оставшегося позади.

– И что?

– Я же говорю, это невозможно объяснить! Лучше не пытаться!

Они подошли к мотоциклу, Виктор опустил капюшон, сел, завел двигатель.