|
Начиная с сороковых годов XVIII века разведывательная служба время от времени пользовалась перехватом дипломатической корреспонденции в качестве источника информации. В 1800 году член коллегии Министерства иностранных дел Н. П. Панин писал своему послу в Берлине: «Мы располагаем шифрами переписки короля (Пруссии) с его поверенным в делах здесь. Если Вы заподозрите Хаугвица (министра иностранных дел Пруссии) в вероломстве, найдите предлог для того, чтобы он направил сюда сообщение по данному вопросу. Как только сообщение, посланное им или королем, будет расшифровано, я немедленно сообщу Вам о его содержании. » (29) В начале XIX века в связи со значительным увеличением использования курьеров для доставки дипломатической почты число расшифрованных сообщений, перехваченных «черными кабинетами», стало постепенно сокращаться. Однако широкое использование телеграфа в конце прошлого века значительно упростило и передачу дипломатической информации, и ее перехват. Во Франции дипломатическая переписка расшифровывалась в «черных кабинетах» как Министерства иностранных дел, так и службы безопасности «Сюрте». (30) То же самое происходило и в России, где сотрудники «черных кабинетов » Министерства иностранных дел и «охранки» постоянно обменивались расшифрованной дипломатической перепиской. Под руководством Александра Савинского, начальника «черного кабинета» Министерства иностранных дел с 1901 по 1910 год, служба перехвата и дешифровки получила новый статус, и ее организация была значительно улучшена. (31) Вместе с тем в этой области «охранка» занимала лидирующее положение по отношению к Министерству иностранных дел. Раскрытие сложнейших кодов и шифров обычно зависит не только от способностей дешифровальщика, но и от той помощи, которую им оказывают разведывательные службы. «Охранка» стала первой современной разведывательной службой, которая ставила перед собой задачу выкрасть иностранные дипломатические коды и шифры, а также оригинальные тексты дипломатических телеграмм, которые можно было бы впоследствии сравнить с перехваченными шифровками. Для КГБ эта деятельность «охранки» стала примером для подражания. В июне 1904 года Чарльз Хардинг, занимавший пост посла Великобритании в Санкт-Петербурге с 1904 по 1906 год, докладывал в британское Министерство иностранных дел, что он перенес «чрезвычайно огорчивший его удар», обнаружив, что начальнику его канцелярии была предложена огромная по тем временам сумма в 1. 000 фунтов за то, чтобы он выкрал копию одного из дипломатических шифров. (32) Он также сообщил, что один видный русский политик сказал, что ему «все равно, насколько подробно я передаю наши с ним беседы, если это делается в письменной форме, но он умолял меня ни в коем случае не пересылать мои сообщения телеграфом, поскольку содержание всех наших телеграмм им известно». (33) Три месяца спустя Хардинг узнал, что Рачковский создал в Министерстве внутренних дел (которое отвечало за работу «охранки») секретный отдел «с целью получения доступа к архивам иностранных миссий в Санкт-Петербурге». (34) Все усилия, направленные на модернизацию достаточно примитивной системы безопасности британского посольства, не принесли никаких результатов. Секретарь английского посольства Сесил Спринг Раис докладывал в феврале 1906 года: «Вот уже в течение некоторого времени из посольства исчезают бумаги... Курьер и другие лица, связанные по работе с посольством, находятся на содержании полицейского департамента и, кроме того, получают вознаграждение за доставку бумаг. |
