Дождавшись, пока Крис прикроет за собой дверь ванной, Юджин уже осмысленным взглядом окинул свое отражение в овальном, на всю ширину мраморного умывального стола, зеркале, криво усмехнулся и пробормотал:

— Вопрос на засыпку: как назвать своего шефа самым крупным мудаком от Аппалач до Кордильер, не нарушив при этом субординацию? Не знаешь, сынок? Потому что ты сам мудак…

Он вытер лицо, растопыренными пальцами отбросил назад спутанные волосы и вошел в комнату.

Браницкий, как истинный янки, сидел развалясь в кресле и положив обе ноги на толстое стекло журнального столика. Стюарт, прижав ухом к плечу «уоки-токи», одновременно кивал головой и раскуривал сигару.

— Да… Нет… Пока не надо… О’кей…

— Он что, с женой разговаривает? — спросил Юджин Браницкого.

— С чего ты взял? — точеное лицо Стенли выразило легкое удивление.

— Уж слишком лаконичен.

— Ты злишься?

— А я не должен?

— Юджин, в разведке бывает все.

— Где ты вычитал эту херню, парень? — Юджин вытянул из нагрудного кармана рубашки смятую сигарету и закурил. — В книжке о правилах пользования контрацептивами?

— Не кипятись.

— Уже выкипел… — Юджин глубоко затянулся. — Остываю.

— Юджин! — Браницкий снял ноги со столика и скрестил их под креслом. — Право, мне очень жаль…

— Ты эту фразу с Крисом репетировал?

— О чем ты?

— Что случилось, Стенли? Крис какой-то возбужденный… Неужели большой босс уже успел сжевать ему по телефону ухо?

— Не думаю…

Стюарт положил трубку и подозрительно посмотрел на подчиненных.

— Есть одна любопытная новость, — он сел на широкий подоконник и грациозно подтянул ноги к подбородку. — Ну очень любопытная…

— Что-нибудь прояснилось? — Юджин заставил себя задать этот вопрос ровным голосом.

— Возможно… — пробормотал Стюарт. — Вполне возможно…

Юджин и Браницкий сидели затаив дыхание.

— Час назад у меня была связь с Уолшем… Понимаете, парни, то, что он мне сказал, скорее всего, к нашему делу отношения не имеет. Шансы мизерные, почти нулевые… Но проверить стоит. Так вот, сегодня, примерно в половине первого дня, в своем служебном кабинете покончила жизнь самоубийством некая мадам Кло Катценбах, миллионерша, заведующая отделом валютных операций отделения «Ситизен-банка» в Цюрихе. Приставила к виску браунинг и снесла себе полчерепа…

— Несчастная любовь? — ухмыльнулся Браницкий и тут же прикусил язык.

— Шантаж! — Стюарт легко спрыгнул с подоконника и начал возбужденно вышагивать по комнате. — Какой-то мерзавец угрожал в случае неповиновения расправиться с ее единственным сыном. Он появлялся дважды. В первый раз… — Крис остановился. — Впрочем, это потом… Интересна вторая встреча. Знаете, что потребовал шантажист? Дать ему на несколько дней воспользоваться одной из ее вилл в предместье Базеля. Она дала ему ключ. Так вот, я только что из нашего консульства. Эта дама написала перед смертью два письма. Одно сыну, второе — на имя шефа швейцарской контрразведки. Уолш переслал мне копии факсом…

— Вы думаете, Крис, это шпионаж? — спросил Браницкий.

— Однозначно, друг мой! И у тех, кто мгновенно передал эти документы в нашу «фирму», были на то веские основания.