— Заткнись, — посоветовал мне один из подручных Киная.

Я окинул его презрительным взглядом, но, подумав, счел за благо последовать совету. Ширина плеч советчика была при этом далеко не последним аргументом.

— Да, кое-какие документы, — продолжал гнуть свою линию Кинай. — Взламывать вам ничего не придется, парни, так что успокойтесь. Да и воровать, собственно говоря, тоже. Все сделают мои люди.

— А мы? — удивился я.

— А вы будете служить для отвлечения внимания охраны Сакато, — с довольным видом сообщил Кинай, обнюхивая извлеченную из кармана пиджака сигару. — Но лучше объясню все по порядку, — добавил он, заметив, как вытянулись наши лица, — Сакато из поколения в поколение держат на коротком поводке многих местных политиков за счет компромата, который удается нарыть, используя разные хитрые приемчики. Кому девку в постель сунут, кому пацана — а проституция в Японии официально запрещена еще с 1957 года, — кому бабок сыпанут в трудную минуту, а потом шантажируют. Соскочить с поводка Сакато тяжело, практически невозможно. Те, кто пытался это сделать в конце концов заканчивали жизнь самоубийством. Сам Сакато ничем не рискует, он предъявляет людям свои условия, как правило, через третьи руки, и обвинить его в шантаже так же сложно, как тебя, Стриж, научить думать, прежде чем нажать на спуск.

— Но-но, — заворчал было Стриж, но тут же осекся, потому что широкоплечий тип, пристающий к окружающим с бесплатными советами, объявился рядом и что-то прогудел ему в ухо.

— Но изредка Сакато сам принимает участие в переговорах. — Кинай наконец раскурил сигару и принялся пыхтеть дымом. — Это случается, когда в его сети попадается слишком крупная рыба, не идущая на переговоры с разной мелочевкой. Тогда старику приходится браться за дело самому, чтобы его жертва поняла, с кем имеет дело, и не рыпалась понапрасну. Так вот, сейчас намечается именно такой случай. Один из воротил местной префектуры очень любит покувыркаться в постели с девчонками-малолетками. Страстишка так себе, чисто по-человечески понять его можно. Но стоит это, сами понимаете, недешево, и до поры до времени Сакато через своих людей давал ему возможность порезвиться в кредит, не требуя взамен никаких услуг. Старик хитер, как лис, он умеет ждать своего часа. В этом году на парламентских выборах от здешней префектуры выставил свою кандидатуру как раз этот любитель малолеток. И что вы думаете? Его избрали в парламент. Причем даже не столько потому, что с виду он безупречный семьянин с гладкой карьерой и все такое. Просто так решил Сакато. Разве помешает ему еще один карманный член парламента? Нет, конечно. И только сейчас, после выборов, парню предъявили счет, оплатить который он не сможет, даже если вывернется наизнанку. Потому выхода у него всего два. Первый — через комнату, где хранятся самурайские реликвии его клана, в том числе меч для харакири. Второй — продолжать жить, как ни в чем не бывало, наслаждаясь и не думая о долгах. Взамен, конечно, придется выполнять кое-какие просьбы Сакато, но ведь игра стоит свеч, верно?

— Как сказать, — протянул я. — Не каждый сможет продолжать жить под угрозой ежедневного краха. Удар для этого политика будет неслабый.

— Гм, для этого просто надо быть игроком, — усмехнулся Кинай. — Удары судьбы вообще странная штука. Одни умеют держать их, даже стоя на краю пропасти. Умеют, качнувшись, устоять и сделать шаг назад. А у других сносит крышу, и они безвольно падают в бездну, все ниже и ниже, пока не опустятся ниже плинтуса. Политик этот, похоже, свой выбор еще не сделал. Завтра в полдень он встречается с Сакато для переговоров.