– Рост сто восемьдесят три сантиметра, телосложение нормальное, ближе к худощавому, глаза серые, волосы темные… Образование высшее юридическое. Служил в органах с восемьдесят четвертого по девяносто третий год, в том числе с восемьдесят шестого – в уголовном розыске. Уволился по собственному желанию, два с половиной года отработал в юридическом отделе концерна «Арго», в августе девяносто шестого восстановился в милиции. Звание – капитан. Должность… Считается, что в милицию он вернулся после развода с женой. Она в настоящее время возглавляет две коммерческие фирмы, обе контролируются нами полностью. Отношения с бывшим мужем не поддерживает, имеет постоянного сожителя, соучредителя одной из фирм. Так, что еще про твоего Волгина? Две машинки у него: «шестерочка» восемьдесят третьего года и «ауди-80» девяносто четвертого, до кризиса был счет в банке. Подрабатывает консультациями по безопасности в одной фирме, если надо – я потом распечатаю ее реквизиты. Что еще? Склонен к злоупотреблению алкоголем, но старается себя контролировать. С нами практически никогда не пересекался, по крайней мере, серьезных претензий к нему не было. По оценкам аналитиков, при необходимости оказать на него влияние подкуп исключается, рациональнее использование шантажа, например, через бывшую супругу. Она в нашей картотеке отдельно числится. Нужна?

– Пока нет.

– Тогда, в общем-то, все.

– Негусто.

– Там еще секретный файл есть. Но у меня к нему нет доступа.

– Что за файл?

– Друзья, любовницы, компромат, наши стукачи в его окружении. Но мне туда не влезть.

– Спасибо, Кирюша, ты и так для меня много сделал.

Кирюша зарделся. Наклонившись, Лариса чмокнула его в губы, одновременно ловко засунув стодолларовую банкноту в нагрудный карман комбинезона. Почувствовав движение, компьютерщик попытался перехватить ее руку и прижать к сердцу, но Лариса рассмеялась и ловко вывернулась.

– Потом, Кирюша. Это – потом. Когда он ушел, она долго сидела, положив руки на руль и глядя в одну точку.

А на другом конце города, в нескольких километрах от нее, аналогичную компьютерную распечатку внимательно просматривал Актер. Ему она обошлась значительно дороже. В том числе и потому, что в распечатку попали некоторые сведения из секретного файла.

Подъезды дома, где жил Объект, выходили в широкий двор, по периметру обсаженный чахлыми кустарниками. В конце детской площадки разговаривали двое собаководов; их питомцы носились вокруг, заметив Актера, приблизились к нему, обнюхали и умчались прочь. Один из хозяев окинул незнакомца внимательным взглядом, но Актер не волновался, что его запомнят. Он умел оставаться в памяти свидетелей размытым, не поддающимся идентификации силуэтом. Спокойным шагом он пересек площадку и вошел в подъезд пятиэтажки, расположенной напротив дома, где жила Инна. Сидевшая на, скамейке бабуля ответила на его кивок благожелательно:

– Дай тебе Бог здоровья, сынок. – И, если бы кому-то пришло в голову прямо сейчас ее допросить, она, ни секунды не колеблясь, заверила бы, что этот приятный молодой человек не впервые навещает своего приятеля и никогда ничего дурного не делал.

Но допрашивать было некому. Актер поднялся на третий этаж, отыскал окно Инны в доме напротив и улыбнулся: в отсутствие мужа она времени зря не теряла. Красно-черные шторы были раздвинуты, и в проеме сначала дважды мелькнула знакомая гибкая фигура Объекта, а потом и вальяжная мужская.