— Они не тронули стада, — сказал Фоули, — и не завернули его. Он прошел через Бакстер-Спрингс и продал коров за хорошие деньги.

— Отлично! — Тэп сжал мне плечо. — Мы с тобой сработаемся, мой мальчик. Господи, как хорошо дома!

Он поглядел в сторону корраля, где стояла Карен, и вдруг сказал:

— Ну, вы знаете, что надо делать. Когда будете готовы, я вас поведу.

Он подошел к девушке. Тим Фоули покосился в их сторону, но промолчал. Однако я хорошо знал Тима и понял, что он чем-то недоволен.

Фоули повернулся и вошел в дом, остальные тоже начали расходиться, оставив нас с отцом вдвоем.

— Ну вот, — сказал отец, — Тэп вернулся. Что ты о нем думаешь?

— Нам повезло, что он с нами. Тэп знает, где есть вода, он хороший ковбой. Поверь, отец, нам дорог каждый человек.

— Да, это верно. — Он, казалось, хотел сказать что-то еще, но передумал.

Мой отец осмотрительный человек и не станет говорить лишнего, но я знал, что, если у него что-то на уме, он обязательно поделится со мной. Что-то его беспокоило. Через минуту-другую он почему-то спросил:

— Ты помнишь Элси?

Элси Генри — мать Тэпа, и я ее хорошо помнил. Она была мне единственной матерью, но сейчас казалась не родным человеком, а просто знакомой, которая приехала погостить и уехала.

— Да, помню.

— Она не была приспособлена к такой жизни. Не стоило ей переезжать на Запад.

— Я часто удивляюсь, зачем она приехала. Красивая женщина, любила хорошо одеваться и хорошо жить. По-моему, она могла бы найти счастье на Востоке.

— Характер одинаково присущ лошадям, собакам и людям. Или женщинам, если уж о них зашла речь.

Он больше ничего не сказал и ушел, а я отвел коня в корраль, расседлал его и повесил упряжь. И все время думал над словами отца, пытаясь понять, что за ними скрывается. Однако все мысли вскоре вытеснила подготовка к предстоящему путешествию.

Наступила весна. Жаркая и сухая. Зимой прошли обильные дожди, по дороге к переправе Хорсхед должна быть вода.

Присев на корточки рядом с корралем, я прикинул маршрут. Карен с Тэпом куда-то ушли, но я думал не о них, а о лошадях. Нам понадобится ремуда  голов в пятьдесят-шестьдесят, а если сложить всех имеющихся, включая лошадей Тима Фоули и Арона Старка, нам не хватало около двадцати голов.

Надо отремонтировать два фургона и починить упряжь. Потребуется много свинца для пуль, для начала надо отлить столько, чтобы хватило на случай столкновения с индейцами команчи. И нам понадобятся дополнительные бочонки для воды.

Подошел Зебони Ламберт и присел рядом со мной. Он курил самокрутку — привычка, которую некоторые техасцы начали перенимать у мексиканцев. Большинство, однако, предпочитало сигареты.

— Так вот он какой, Тэп Генри.

Он произнес это странным ровным тоном, и я покосился на него. Обычно, когда Зеб так говорит, ему что-то не нравится, а мне очень хотелось, чтобы они подружились.

— Мы вместе выросли, Зеб. Он мой брат, приемный брат, не знаю, как правильно.

— Слыхал.

— Когда его мать сбежала, отец обращался с ним, как с родным сыном.

Зеб посмотрел на другой конец двора, где, разговаривая с Карен, смеялся Тэп.

— Он после этого видел мать?

— Нет. По-моему, нет.

— Он выставляет свой револьвер напоказ, так ведь?

— Это точно… и он умеет им пользоваться.

Зеб докурил сигарету и втоптал окурок в пыль.

— Если тебе нужна помощь, — сказал он, — можешь на меня рассчитывать. Вам понадобится много лошадей.