- Ну?

- На него посмотри, - он нацелил прибор на Гедевана.

- Тоже зеленая! И у тебя зеленая. А теперь на Уэфа посмотри! Какая?

В окуляре замигала оранжевая точка.

- Оранжевая! Так?

- Ну?

- Теперь понимаешь?

- Что?

- А то, что без цака тебя первый же эцилоп треклюкирует на хрен и “ха-ха-ха” скажет! - прорычал Лысый.

- Почему? - спросил Еедеван.

- А потому, что Плюк чатланская планета, балда! Здесь пацаки должны цаки носить и делать так: - Лысый пошлепал себя по щекам, присел и выпрямился. - Ясно?!

- Не очень. Еще раз покажи, - попросил Машков.

- Вот так! - Лысый снова пошлепал себя по щекам и присел и встал.

- Еще разок, пожалуйста. И постарайся четко выполнять.

Лысый тяжело вздохнул и опять пошлепал себя по щекам и присел.

- Владимир Николаевич, родной, - прищурившись, сказал Бородатый. - У тебя дома жена, сын двоечник, за кооперативную квартиру не заплачено, а ты тут ваньку валяешь. Кончай, родной! Плохо кончится.

Гедеван взглянул на Машкова.

Тот задумался.

- Соглашайся, родной, - мягко сказал Бородатый.

- Ладно, - Машков затянулся, бросил сигарету, притушил ее ногой. - Поиграем в игры.

- Давай, - он взял у Лысого колокольчик, прикрепил его к носу.

Гедеван тоже прикрепил колокольчик.

- Вот и молодец, - похвалил Бородатый. - Теперь вы идите, а я покараулю. А то плюкане чужие вещи любят больше, чем свои.

- Пошли, - позвал Лысый.

- На четвереньках? Или можно на двоих? - спросил Машков.

- Здесь можно на двоих.

- Ну, на двоих, так на двоих, - и Машков широко зашагал к дому.

Гедеван за ним.

Лысый догнал их и зашептал на ухо Машкову:

- Ты свои спички им не показывай и про них не думай. Ты только кц в моей коробке показывай.

- Ладно.

- И больше, чем полспички, им не давай. Гравицаппа полспички стоит.

- Ты ж говорил, что все надо.

- Я пошутил.

Они подошли к дому.

Лысый вошел в окно.

Машков отколупнул от стены кусочек штукатурки, потер в пальца

- Пошли, пошли, - позвал Лысый.

Чердак.

- Цемент, марки триста, - сказал Машков Гедевану и они зашли в полутемное помещение, пол которого был засыпан песком.

На массивных квадратных столбах лежали бетонные плиты с ржавой арматурой. В конце помещения, над железной дверью светился оранжевый плафон.

Они пошли к двери.

- Извините, чатлане и пацаки это национальность? - спросил Гедеван Лысого.

- Нет.

- Лица с других планет?

- Нет.

- Классовая принадлежность?

- Нет.

- Биологический фактор?

- Нет.

- А что?

- Чатлане это чатлане, а пацаки - это пацаки.

- Извините, а чем они друг от друга отличаются?

- Скрипач, ты что дальтоник?! Зараза! - взорвался Лысый.

- Зеленый цвет от оранжевого не можешь отличить?

Лестница.

Лысый открыл дверь и они оказались на лестничной клетке.

Машков заглянул в проем и присвистнул.

Лестница уходила вниз метров на сто, и там в глубине, на песке светился матовый шар.

- Небоскреб! - сказал Гедеван.

- Пошли, пошли! - торопил Лысый.

Спустились два марша.

Остановились перед дверью. Лысый потер ее ладонью.

Дверь открылась. Высокая, коротко остриженная женщина, в тонком резиновом плаще. На руке у нее, на ремешке висел никелированный стерженек. На груди - прибор с окуляром.

Женщина поднесла к глазу прибор и навела на Машкова.

- Делайте как учил, - шепнул Лысый.

Машков и Гедеван похлопали себя по щекам, присели, выпрямились, Машков улыбнулся даме и сказал:

- Привет, гражданочка.