В глазах Елизаветы Викторовны блеснул огонeк, она осмотрела гостиную и молвила:

– Посмотрим, посмотрим… А скажи, во сколько приедeт Вадим?

Света бросила взгляд на часы.

– Сейчас три, думаю, через пару часов будет. Ты его дождeшься?

– Нет-нет, мне нужно идти, у меня… дела.

– В любом случае без съeмки я тебя не отпущу.

– Что?

Света юркнула в кабинет и спустя минуту вернулась, держа в руках видеокамеру.

– Я собираюсь запечатлеть на память наше российское жилище… и тебя, мама.

– Нет уж, уволь. Я не желаю позировать, словно мартышка в зоопарке. Лучше снимай своего мужа, пока он на седьмом небе от своего долбаного контракта. Не пройдeт и года, твой Вадька останется у разбитого корыта, тогда и будете смотреть запись.

– Мама!

– Я сказала, не смей включать камеру! Ненавижу фотографироваться, а снимать на видео тем более не позволю!

– Но ведь на память…

– Не беспокойся, думаю, ты не успеешь соскучиться.

– Почему ты так говоришь?

– Интуиция. Ты долго не выдержишь вдали от дома, ностальгия замучит, вернeшься… никуда не денешься. Знаешь, как говорится: каждый сверчок знай свой шесток. Или – где родился…

– Там и пригодился. Я в курсе, мама. Но позволь…

Елизавета Викторовна вскочила с кресла и, размахивая руками, побежала к двери.

– Не снимай! Не снимай меня!

– Ты уходишь?

– Вечером позвоню, – с силой хлопнув дверью, мать испарилась.

– Что ж, буря миновала… – Света включила камеру, поставила еe на полку, а сама села напротив и заговорила, поглядывая в объектив:

– А сейчас я планирую заснять каждый уголок нашего домика. Но для начала несколько слов для истории…

Минут пять Игнатова вещала о планах на будущее, затем начала шествие по гостиной. В кадр попадали кадки с цветами, камин, кресла, лестница на второй этаж.

– Дамы и господа, теперь мы перемещаемся в столовую, прошу обратить внимание…

Резкий звонок в дверь заставил бывшую хозяйку домика вздрогнуть. Зная, что мать имеет привычку по нескольку раз возвращаться, Света, недолго думая, положила «Панасоник» на пол камина, забыв нажать «стоп». Вздохнула, натянула на лицо улыбку и двинулась к дверям.

Камера продолжала снимать, теперь в кадре была входная дверь и направляющаяся к ней стройная фигурка Светы.

* * *

Вадим вышел из машины, с гордостью взирая на коттедж. Эх, какой дом! Жаль покидать такую красотищу. Если бы не радужные перспективы на будущее, он вряд ли бы согласился на переезд в Гамбург. Но, даст бог, они и в чужих краях совьют не менее уютное гнeздышко. Главное – запастись терпением и верить в лучшее. В душе что-то кольнуло. Вадим никогда не был сентиментальным, но с приближением дня отъезда воспоминания, словно сговорившись, посещали мужчину с завидной регулярностью. Порой ему казалось, что какая-то неведомая сила не хочет их отпускать, стараясь удержать в родных пенатах.

«Раньше никогда не замечал за собой особого патриотизма», – подумал он, вставляя ключ в замочную скважину входной двери.

– Светик, я пришeл! Почему не слышу шума-гама и радостных криков? Я… – Он замолчал на полуслове. Спина моментально сделалась мокрой, во рту пересохло, язык прирос к нeбу.

Светлана лежала на полу в гостиной лицом вниз. Еe белое платье было испачкано кровью, левая рука вытянута вперeд.

– Светка, что с тобой? Света…

С обезумевшими глазами Вадим бросился к жене, схватил еe за плечи, перевернул.