— Ну всё, на сегодня хватит, — сказал Тропилло.

— Как, всё уже? — удивились мы.

— Ребята, мы уже почти пять часов пишем, пора заканчивать. У меня ещё здесь куча работы. Через два дня продолжим. — Тропилло был категоричен.

Как — пять часов? Мы посмотрели на часы: действительно, уже близился вечер. Я понял, что неделя, взятая в ТЮЗе за свой счёт, никак не покроет время записи, да и Витькина справка — тоже. Нужно будет как-то выкручиваться.

— Выкрутимся, — сказал Витька, поняв то, о чём я подумал. — Мы должны сделать эту запись.

Мало того, что Тропилло постоянно находился в состоянии самосозерцания, он ещё был весь погружён в вечные и непрекращающиеся эксперименты. Когда мы собрались в следующий назначенный им день, он сообщил, что болванки писать пока не будем, что с этим переждём, а наложим недостающие партии на уже записанную основу нескольких песен и послушаем, что получится.

— Надо чередовать приятное с полезным, — сказал он и зачем-то подмигнул нам.

Мы тоже ему для чего-то подмигнули и отправились в камеру. У Витьки в руках на этот раз была бас-гитара, принесённая хозяйственным Фаном, я готовился играть соло. За два захода мы записали оставшуюся музыку к первой песне, потом с четвёртого или пятого дубля Витька наложил свой голос, потом мы послушали то, что получилось, и Борис сказал:

— Лешка, ты не против, если я наложу здесь ещё одну гитару?

— Пожалуйста, — сказал я. Потом он спросил у Витьки:

— Витька, тебе не кажется, что здесь на рефрене нужно наложить ещё несколько голосов?

— Давай попробуем, — согласился Витька.

— Да, да, да, — оживился Тропилло, — я тоже спою.

И мы все вместе спели хором: «Время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти». Борис при этом играл на гитаре, пущенной через ревербератор, дикое атональное соло, и в целом вещь получилась довольно мрачной.

Мы намучились с настройкой инструментов при наложении сольных партий — тюнеров у нас тогда ещё не было, и при записи болванок гитары были настроены не по камертону. И теперь мы подтягивали и подтягивали струны, крутили колки и недовольно крутили головами. Времени на всё это, включая девять или десять дублей записи, ушло опять очень много, и мы успели в этот день записать музыку без вокала ещё к паре песен — и «смена» закончилась. После всеобщего перекура мы послушали ещё раз «Время есть…» и пришли в восторг. Это понравилось всем — и нам, и Борису, и Фану с Дюшей, и даже Тропилло. Ему вообще-то трудно было угодить, но на этот раз нам это удалось, тем более, что в рефрене был явственно слышен его демонический голос.

Глава 9

Время нашей записи уже перевалило за две недели, а до конца было ещё довольно далеко. Витька наконец решил, какие песни точно должны войти в альбом, и насчитал четырнадцать штук, а записано было ещё только семь или восемь. Мы писали по новому методу Тропилло — блоками, по несколько песен, доводя работу над ними до полного завершения — с голосом, подпевками и всем остальным. И вдруг мы спохватились — меньше недели оставалось до нашего первого рок-клубовского концерта. Пора уже было что-то решать с составом, и главный вопрос вставал о барабанах — кто за ними будет сидеть? Фан сказал, что он может смело поиграть на бас-гитаре — он уже успел выучить все песни, пока мучился с драм-машиной в аппаратной Тропилло, а Б.Г. предложил:

— А почему бы вам не использовать драм-машину и на концерте? Это будет очень необычно и очень здорово.

— А как это сделать? Её же нужно на каждую вещь перестраивать, — засомневался Витька, но не отверг эту идею.