Она окинула взглядом мое тело.

— Я даже не могу понять, что нашла в тебе. Какие-то шесть футов дерьма. Темные вьющиеся волосы, коричневые глаза, довольно красивый нос, ямочка на квадратном подбородке, как у Кэри Гранта. Тебе бы следовало быть домоседом, и жаль, что это не так, Марк. Я даже не скажу, что ты интересный.

Она положила руку мне на колено, усмехнулась и произнесла сквозь зубы:

— Просто не знаю, что я в тебе нашла.

Я тоже усмехнулся в ответ.

— Мне-то, черт возьми, ясно, что ты во мне нашла. А теперь поднимайся, детка, и запихивай себя в штаны.

Она встала, но, подойдя, села мне на колени. Я замотал головой.

— Давай серьезно, Глэдис. Тебе пора уходить.

— Мне кажется, я останусь.

— Тогда я спрошу тебя кое о чем. У тебя есть супруг и, откуда мне знать, может, около десятка детей. Неужели муж с тобой не спит? Неужели ты хотя бы иногда не чувствуешь себя мерзкой тварью?

— Ради Бога, Марк. Ты не мог бы забыть на час этого старого козла? Для частного детектива и холостяка ты выдаешь какие-то странные детские замечания. Почему бы тебе не излить эту идиотскую мораль где-нибудь в другом месте? Но если тебе от этого станет легче, давай сходим в воскресенье в церковь.

Она замолчала, на ее губах заиграла милая улыбка, и руки обвили мою шею.

— Нет, Марк, больше ничего не говори.

— Ради Бога, Глэдис.

Я оттолкнул ее от себя. Она молчала несколько секунд, потом мягко спросила:

— А завтра, Марк?

— Не знаю. Наверное, нет. Даже частные детективы должны когда-то работать.

— Завтра вечером, — прошептала она. — Я могла бы выбраться.

— Ты хочешь сказать, выскользнуть тайком, как змея?

Она придвинулась ко мне, приподняла мою ладонь и провела ею по своей соблазнительной груди.

— Завтра вечером, Марк?

Я колебался, чувствуя, как она прижимается ко мне.

— У нас будут ночь и темнота, Марк, — пообещала она.

И, наконец, отбросив сомнения в своей победе, она вырвала мое «да».

Когда Глэдис ушла, я принес из кухни бутылку светлого бакарди, налил добрую порцию в высокий бокал и добавил содовой. Мою совесть терзали мысли о наших встречах.

Да, Глэдис влекла меня зрелой, возбуждающей и какой-то темной красотой, но я чувствовал холодные тиски угрызений того, что она называла идиотской моралью. Вот если бы между нами было больше честности и меньше тайн. Меня раздражала эта однобокая скрытность. Глэдис знала обо мне почти все, что можно было знать. Она знала, что я Марк Логан, двадцатидевятилетний детектив, что я раньше был солдатом и однажды дослужился до сержанта, но потом меня трижды разжаловали в рядовые. Ей было известно, что я отдаю предпочтение свиным отбивным и южному жаркому из цыпленка, рому и содовой, красным губам и румбе. А я понятия не имел даже о ее фамилии, не говоря уже о том, чем она занималась и что ей нравилось — конечно, кроме одной вещи. Да черт с ней, хотя в этом она знала толк.

Одним глотком я прикончил остатки в бокале и еще раз послал ее к черту. Завтра — это другой день, и завтра у меня назначено свидание в конторе на Сприн-стрит. У старого приятеля Джея Вэзера появились какие-то проблемы.

Не поручусь за точность деталей, но, по-моему, все началось именно так.

Глава вторая

Джей бросил взгляд на часы, словно в любую секунду могло произойти нечто очень важное. До полудня оставалась минута.

Он посмотрел на меня, мигая светло-синими глазами. Парень был чем-то напуган и заставлял меня нервничать. Я знал Джея много славных лет, но никогда не видел его таким, как сейчас. Его худощавое лицо вытянулось и потемнело от забот.