Я не хотела ничего из той силы. Я боролась, чтобы не упасть в тот поток тайны и опасности, я напрягалась, чтобы увидеть мир за пределами заклинания, держащего меня в ловушке. Райшед и Шив разламывали клетки, Сорград и Грен сваливали искривленные прутья и рамы у двери и вбивали металлические обломки в нижнюю щель, в петли и под щеколду, чтобы ее заклинить.

Все это было менее реальным, чем Гуиналь, теперь стоящая передо мной и одетая с гордой элегантностью дамы Старой Империи. Кольца блестели на каждом ее пальце, в волосах сверкал полумесяц из золота с бриллиантами, еще бриллианты окружали шею и горели огнем, высеченным каким-то невидимым светом, сияющим на шелке ее платья цвета пламени. Грязные лица изголодавшихся женщин исчезли за их подобиями — образами, в которых они хотели предстать. Волосы Фралы посветлели до бледного золота отбеленной солнцем соломы. Они были собраны в высокую прическу и заколоты костяными шпильками, украшенными кроваво-красными драгоценными камнями. Ее густо-бордовое платье с широкими юбками оттеняло молочную белизну кожи. Гислин и другая сестра были в платьях того же фасона, только голубых, двух разных оттенков. Шею Гислин обвивали бусы из множества ниток любопытных молочных камней. Их дочери носили менее дорогие оттенки зеленого. Платья девушек были сшиты так, чтобы подчеркнуть юные прелести будущих невест, а не уподобляться скромности матрон. Бабка носила черное. Несколько серебряных украшений лишь придавали строгости ее облику. Но со своим худым лицом и острым носом она больше, чем когда-либо, походила на ворону. Только малышка осталась в своей замаранной сорочке. Она все еще цеплялась грязной рукой за юбки матери, стискивая в другой руке свое взъерошенное животное.

Грохочущий удар в дверь помог вернуть мой разум к реальному миру, где Райшед и Шив держали оборону, навалившись на дверь, а Грен и Сорград продолжали укреплять баррикаду.

— Если мы не хотим умереть от руки Олрета, мы должны получить помощь, — начала Гуиналь.

Будь проклята эта вежливость, разъяренно подумала я. Действуйте!

— Селдвиар намайенар эк тал рат, — хором произнесли эльетиммки, и их поиск потащил меня с собой. Теперь третий слой реальности или иллюзии наложился на все окружающее, и я знала без всяких сомнений, что мне грозит реальная опасность быть унесенной прочь течениями эфира, обвивающимися вокруг меня.

— Нар даг Вадесорна абригал. — Фрала вызвала коренастого мужчину, лысого, как яйцо. Его плечи сгорбились от гнева, когда эльетиммка заговорила с ним так быстро, что я даже не пыталась разобрать слов. Мужчина повернулся и унесся в невидимость, тая, как завиток дыма.

— Эдач гер вистал мор дин. — Гислин и ее дочь умоляли нервную женщину, у которой челюсть отпала от изумления. Призрачные фигуры спешили собраться вокруг нее.

— Олрет эвид энамез Фройлазен рал Ашерназен. — Бабка непреклонным тоном заговорила с мускулистым юношей, на которого наткнулось ее заклинание. К счастью, он оказался таким же решительным, как старуха. Копье появилось в его руках в ответ на его невысказанное желание, а рубаха превратилась в темный панцирь из затвердевшей кожи.

Фрала повернулась к Гуиналь:

— Мы вызвали помощь. Они придут как можно быстрее.

Но будет ли это достаточно быстро? Даже сквозь Высшее Искусство, затуманивающее мое восприятие, я услышала стук топора и треск двери. Я заставила появиться перед моим мысленным взором воспоминание о комнате, представляя себе лицо Райшеда и лицо Сорграда, долговязую фигуру Шива и невысокую, жилистую — Грена. Мысль стала реальностью, и я увидела дерево, раскалывающееся под сильными и быстрыми ударами. Райшед и Шив были вынуждены отступить, чтобы не лишиться глаза или головы.

— Олрет идет! — Подобие Гислин повернулось к двери, хотя ее истинная фигура осталась стоять в круге.