— Ты что, издеваешься надо мной? Это ведь ты предложил станцевать на празднике мамбу. Ну же, Энди, вспомни, ведь это была твоя идея!

Дело принимало скверный оборот. Наедине с собой я всегда задаюсь вопросом: как я могу с ним так обращаться? Но стоит мне завестись, и мне уже не остановиться. Я отдаю себе отчет в том, что унаследовала характер от деда и отца. В подобные моменты Энди никогда не пытается со мной спорить, он понимает, что это только подольет масла в огонь и буря будет в тысячу раз сильнее. Но в этот день все было по-другому. Возможно, у Энди сработала интуиция. Он предчувствовал появление спасительницы в лице этой славной японочки.

— Ты не права, Джессика, — сказал он тихим голосом земляного червя.

Я знаю, что я ужасная женщина, и меня раздражает, когда муж молчит. Хуже того, кровь бросается в голову, стоит ему ответить хоть слово, но я уже ничего не могу с собой поделать.

— Я не права? Как это я не права?!

Я еще сильнее повысила голос, спугнув маленьких птичек, свивших гнезда в кустарнике, и целая их стая взлетела, хлопая крыльями.

— Послушай, я просто не создан, чтобы танцевать мамбу, вот и все.

Ах, какой смелый, подумала я, набирая воздуха в легкие и готовясь взорваться. Просто настоящий герой. В тот момент, когда я почувствовала, что мои голосовые связки завибрировали, Энди отвел взгляд и посмотрел в сторону — туда, где появилась она.

— Что вам угодно? — спросил Энди, и девушка ответила, стараясь перекричать динамик, установленный в патио, из которого во всю мощь неслась мелодия мамбы:

— Простите за беспокойство, не могли бы вы подсказать, как выехать на трассу 95?

Дело в том, что грунтовая дорога, ведущая к поместью, пролегает вблизи от выезда на автостраду, и время от времени случается, что заблудившийся водитель, следующий из Саванны или Ватерсборо, оказывается на моей территории. На девушке была рубашка в клетку неброских тонов и джинсовые шорты. На талии вместо пояса была повязана бандана, а ее длинные белые ноги заставили меня завистливо вздохнуть. Да уж, белизна не чета нашей. Наша кожа (в молодости, понятное дело) была хлопчатобумажная, а ее — шелковая. Сама любезность, Энди объяснил незнакомке, что если она проедет по грунтовой дороге до конца, то увидит церковь, свернув от которой налево найдет знак, указывающий дорогу. При взгляде на такие ноги любой мужчина станет любезным. В то время, когда я задавалась вопросом, почему называют «желтой расой» народ с такой белой кожей, девушка повторила:

— Налево от церкви, да, спасибо.

Видимо, в благодарность за то, что мы указали ей дорогу, она протанцевала основной шаг мамбы, перед тем как уйти. Словно говоря: «На самом деле мамбу танцуют вот так».

Руководительница нашей маленькой группы, Пэтти, которая, естественно, никогда в жизни не видела, чтобы кто-то так танцевал мамбу, обронила «Вот это да!» и осталась стоять с разинутым ртом. Я много раз смотрела «Королей мамбы» в качестве руководства, но ни в одной танцевальной сцене фильма не видела шага, который она нам показала. Он был совсем несложный. Девушка выбрасывала вперед попеременно правую руку и левую ногу, а потом — левую руку и правую ногу, как при ходьбе. Она повторила это движение дважды, придерживаясь ритма, вот и все. Но в то же время японочка качала бедрами спереди назад. И улыбалась, танцуя. Мило, и в то же время сексуально, сексуально и мило, ах, если бы я была семидесятилетним мужчиной, думаю, во мне немедленно проснулся бы зверь.

— Останови ее, — сказала мне Пэтти, шлепнув меня по плечу.

Я и сама собиралась это сделать, поэтому окликнула:

— Подождите! Пожалуйста!

Моя злость на Энди улетучилась куда-то в голубое небо Джорджии.