Тот хохол, в котором было больше двух метров росту, с которым ему пришлось сцепиться, не меньше него хотел жить, но ему не повезло потому, что он слишком уж грамотно ставил блоки и наносил удары руками и ногами. Убил же он его не отточенным ударом карате и не приемом джиу-джитсу, а просто перегрыз ему сонную артерию, бросившись на него с диким воем, свалив на землю и покатившись по склону. А после этого он выхватил свой трофейный «Кольт» и снова бросился в самую гущу схватки, стреляя во врагов даже через руку друга, не забывая при этом колотить их рукоятью по голове с такой силой, что его камуфляж был потом забрызган не только кровью, но и мозгами. Кира после этого боя прозвали Людоедом, а капитан Балалайкин, которому он не раздумывая прострелил кисть руки, влепив пулю в голову здоровенного негра, даже не обиделся.

То, что в том бою они не взяли в плен ни одного чичика не было удивительным. Не было это отражено и в рапорте, ведь не стал бы их ротный писать, что наёмники дрались с ними насмерть, а тех чичей, которые пытались сдаться им в плен, они просто нанизали на ножи. Поэтому капитан просто доложил тогда о том, что боевиков было не восемьдесят семь, а рыл двести и что раненых они унесли с собой. Ну, а поскольку у него и у самого было двадцать шесть раненых и семеро убитых, то гнаться за ними по лесу на ночь глядя он счёл излишним.

Поскольку им вскоре предстояло вступить в бой с опасным врагом, Кир не очень-то любезничал с теми парнями, которых выставлял против него Ханг Туах и без малейшей жалости сломал троим руки, а одному ногу. Сражался он стремительно и с таким злобным рычанием, что кое-кто из магов сам встал, поклонился ему и перешел в разряд зрителей. Все эти схватки проходили в полной тишине и никто не аплодировал ему и не поддерживал его громкими криками. Большинство людей смотрели на него с ужасом. Исключение составляли только несколько десятков лучников-ветеранов, Камил, да, ещё пожалуй Ханг Туах, которые смотрели на всё с одобрением.

Когда Кир швырнул на татами очередного лихого танцора, умело размахивающего руками и ногами, сломав ему кисть руки едва ли не пятой секунде поединка, седобородый маг с непроницаемым лицом жестом велел выйти на татами Диодору, сидевшему справа от него. Вот это действительно был опасный противник, злости в котором было ничуть не меньше, чем в нём самом. К тому же этот рыжебородый тип был совершенно нечувствителен к боли. Правда, он всё-таки не был равным ему по силе и мастерству бойцом, но зато отличался чрезвычайным упорством. Поэтому победить его можно было только одним единственным способом, — убив любым доступным в ходе дальнейшего поединка приёмом, а потому Кир, отскочив от вконец озверевшего Диодора подальше, поднял руку и, поклонившись ему, подошел к Ханг Туаху и сказал, с кряхтением садясь на татами:

— Мастер Ханг, твоих ребят нужно ещё гонять и гонять. Не сомневаюсь, что на каком-нибудь кумите они точно собрали бы с хуеву кучу призов, но против настоящих бойцов, привыкших убивать своего врага, они не выстоят и трёх минут. Твой ученик Диодор неплох, в нём чувствуется характер, но, поскольку, рядом со мной нет мага Тетюра, врачебной магии которого я полностью верю, то я поостерёгся доводить этот бой до победы. Этого бугая можно победить только убив, а этого я не хотел делать только потому, что мы ведь тоже не на прогулку собрались и лишняя пара рук мне не помешает.

Диодор не стал обижаться и, опустившись на татами рядом с Киром, хмуро проворчал:

— Ну, что, Ханг, говорил я тебе, что ты с нами слишком уж цацкаешься? Надо было учить нас убивать, а не вилять задницей друг перед другом.