Средневековый душегуб с изумлением посмотрел сначала на свои руки, потом на арбалет, лежавший на мелкой, плотно утрамбованной щебенке, а потом на Кира. Граф Барилон отнесся ко всему происходящему безучастно, хотя и вздрогнул от неожиданного звука. Убегающий паренёк упал, вскочил на ноги и побежал дальше, спотыкаясь на каждом шагу. До спасительной опушки ему было бежать метров тридцать. Калюта открыл было рот, чтобы потребовать подать ему новый арбалет, но так и замер с открытым ртом, увидев, что ему в лоб нацелена какая-то чёрная штуковина. Для вящей убедительности Кирилл одними только губами сказал этому извергу:

— Только вякни, башку разнесу, старый негодяй.

Тот в ответ громко расхохотался и крикнул:

— Дьявол с ним! Пусть себе бежит, прячется к мамке под юбку, если не хочет прославиться в грядущих сражениях. Когда мы сметём с земли орды Чёрного Мага огненными молниями, он ещё пожалеет, что не встал под наши знамена. Всё равно от этого засранца не было бы никакого толка.

После этого все облегченно вздохнули, хотя никто так и не понял, почему арбалет выпал из рук капитана Брита. Водопой был недолог и вскоре они снова тронулись в путь. Правда, теперь Калюта занял место между рыцарем Киром Торсеном и графом Барилоном. Он с интересом поглядывал на пистолет, но расспрашивать его о чём-либо пока что не решался. Он хорошо понимал, что может нарваться на грубость, так как лицо рыцаря было сумрачным и злым.

Проезжая мимо последних домов деревеньки, называющейся Райская Благодать, Кирилл увидел ещё одну картину, которая поразила его до глубины души всей своей неприглядностью и варварством. Ворота одного из крестьянских дворов были распахнуты настежь, а на улице стояло несколько здоровенных фургонов, похожих на небольшие железнодорожные вагоны, в которые какие-то верзилы в лиловых с желтым ливреях тащили из дома и хозяйственных построек всё, что ни попадя. Подушки и посуду, табуреты и мешки, кадки и охапки одежды, кули и клетки с каким-то мелким зверьём внутри.

Посреди двора перед одетым в лиловое с золотом огромным толстяком, сидевшем на громадном рыжем мерине, стоял на коленях мужчина лет пятидесяти, рубаха на котором была изрядна разорвана, а справа и слева от него находилось по здоровенному мордовороту с плётками. Рядом с ним билась в истерике его жена и, чуть поодаль, ревели дети. Ещё двоих женщин лет тридцати, нахально тискали другие холуи в лилово-канареечных ливреях, а третья, совсем ещё юная девушка, металась по большому двору и за ней гонялись пятеро каких-то отвратительных типов в коричневом.

Скорее всего этот жирный боров таким образом выбивал долги из своего должника и, похоже, подобные деяния были здесь в порядке вещей, поскольку граф, бросив на всё происходящее беглый взгляд, даже не изменился в лице. Кириллу тут же захотелось развернуть коня, перемахнуть через каменную стенку, влететь во двор и ввалить этим уродам таких чертей, чтобы им всем дурно сделалось, а потом отходить жирного борова какой-нибудь дубиной самым основательным образом, до кровавой блевоты. Однако, немного поразмыслив, он отвернулся и молча поехал дальше, хотя у него все ещё стояла перед глазами картина непристойного бесчинства местного богатея и его верных холуев.

Через десять минут Райская Благодать осталась позади, а впереди его ждала встреча с городом, носившим точно такое название, как и фамилия графа. Видимо, это была их фамильная, родовая вотчина, а это прямо означало то, что Барилоны правят Ренделоном очень давно и Киру было интересно взглянуть на то, что было создано под их правлением. Узнать, кем же он был, этот юный граф, достойным правителем или сатрапом. Выручать из беды хорошего человека ему было бы намного приятнее, чем негодяя.

Глава третья

На часах Кира было начало шестого вечера, когда они подъехали опушке густого, букового леса, раскинувшегося, как он уже успел узнать, на крутых склонах огромного цирка.