Кирилл взял барона Макензи под руку и повёл вглубь «Немезиды». Там, оставшись с ним наедине, он тихо сказал:

— Артур, я не знаю, что сделал с вами этот проклятый Морбрейн, но вы все вовсе не были нечистью, хотя Господь Бог и лишил вас памяти о тех днях. Ты и в том облике был очень красивым и благородным человеком, а те две девушки, что были рядом с тобой, пытались спасти тебя. Они закрыли тебя своими телами, Артур, да, и вся твоя команда сражалась за тебя, а не за Морбрейна. Да, вы прежде считали его Сыном Неба, но считали вы себя не слугами зла, а совершенными людьми. Поэтому, Артур, я даю тебе честное слово, что я не двину свои войска на острова до тех пор, пока не выясню, как сделать всех людей, которых этот дьявол наделил рогами, снова людьми.

Теперь уже у барона блеснули в глазах слезы и он сказал:

— Спасибо, Кир, ты снял камень с моей души. Меня весь день мучил вопрос, какие же грехи я совершил, будучи в ином облике и раз ты говоришь, что мои люди сражались за меня, а не за этого дьявола, то значит на мне нет греха. Спасибо, Кир. Мне можно будет рассказать об этом, сэр Кир?

— Да, конечно, Артур! — Взволнованным голосом воскликнул Кирилл — Я думаю, что ты не один такой. Разумеется, людям нужно рассказать об этом, ведь мы же были вынуждены так с вами поступить потому, что не знали иного способа, как снять с вас магическое заклятье Морбрейна.

Поговорив по душам с бароном, Кирилл ещё раз пожал ему руку и поинтересовался у Ханг Туаха, куда его определили на постой. Тот, широко улыбаясь, сказал, что для него подготовлены особые апартаменты, в которые ещё никто не разу не входил и что они ему непременно понравятся. Делать ему в этот вечер было уже нечего, а помахать киркой и поработать пилой, распиливая кости перед загрузкой в шаровую мельницу, он мог и завтра. Поэтому, спросив куда идти, он направился в апартаменты, явно, подготовленные для Морбрейна, тем более, что Ханг Туах сказал ему, что они совершенно безопасны и там его ждет весьма приятный сюрприз. Ну, как раз об этом он мог ничего и не говорить.

Начиная с того дня, когда ему всё стало известно о причинах женских восторгов по его поводу, Кир стал считать своей обязанностью предоставлять себя в распоряжении той девушки или женщины, которая сама придет в его спальную. Из-за этого он никогда не знал с кем проведет ночь, если, конечно, не спал дома. Представительницы слабого пола тоже прекрасно знали, что маршалу Торсену не дано права отказать какой-либо женщине и потому, чтобы никому не было обидно, те, кому этого хотелось, просто тянули жребий. Его друзья по этому поводу только посмеивались, но относились к нему сочувственно и даже давали советы, как ему избавиться от постельной повинности. Правда, делали они это только тогда, когда рядом не было какой-нибудь красотки с погонами на плечах. Ему же, в свою очередь нравились эти девушки-воины, одновременно смелые до безумия и такие нежные и ласковые.

Как только он понял на чём стоит его успех у слабого пола, к нему пришло осознание ответственности перед всеми дочерьми Евы и если раньше он позволял себе хотя бы мысленно порицать их за легкомыслие и "слабость на передок", как говаривал его папаша, то теперь относился к себе гораздо строже. Строгость эта выражалась уже в том, что он никогда не позволял себе никаких сравнений. Поэтому всякий раз входя в свою спальную, он мысленно отрешался от всего того, что уже видел, слышал и знал раньше и просто радовался своему очередному открытию. Кир знал, что те девушки и женщины, которым хотелось пережить маленькое любовное приключение с рыцарем Мастера Миров, отмеченного его рунными знаками любви, знают о причинах такой его привлекательности всё. Знал и относился к этому без каких-либо эмоций. Он никогда не думал об этом, а просто был подобен ветру, дождю или солнцу, словом давал всем женщинам именно то, чего они от него ждали.