С тихим стоном она умолкла и обессилено затихла, изнемогая от счастья и радости под тяжестью тела своего любовника, вдруг, решившего сделать её блаженство вечным. Перед мысленным взором девушки, которая была на год моложе Кира, промелькнули все те моменты, когда они оказывались рядом друг с другом. Она вспомнила то, как он учил её стрелять из автомата и лёжа рядом с ней спокойным, ровным и очень дружелюбным голосом давал ей советы. Вспомнила то, как он, встав позади неё и взяв за руки, в которых она сжимала тяжелые пистолеты, плавно и медленно показывал, как нужно было переступать с ноги на ногу, двигаясь в разноножку и уклоняться телом от выстрелов врага, стреляя по нему и то, как строго он отчитывал её за допущенные ошибки, объясняя причину промахов. Ещё большим удовольствием было для неё выходить с ним на татами и оттачивать своё мастерство в боевых единоборствах. Тогда Иоланте порой казалось, что они занимаются любовью.

Вспомнив о том, как Молли плюнув на все условности занялась любовью со своим командиром на глазах у всех, она немного взгрустнула, ведь на её месте могла быть и она. Зато теперь, когда жар исходящий от его тела пронзал девушку насквозь, испепелял лишая сил, она поняла, что сбылось то, о чём она даже и не мечтала. Её муж снова перекатился на спину и шелковое одеяло укутало их ещё плотнее. Кирилл положил руку девушке на поясницу и ту, словно огнем ожгло, а когда руки этого парня снова принялись гладить упругие ягодицы Иоланты, она принялась целовать его лицо и они, извиваясь всем телом, стали выбираться из своего золотого кокона. Вместо того, чтобы размотать одеяло, они намотали его на себя полностью и свалились с кровати. Хохоча во всё горло, она восторженно воскликнула:

— Боже, Кир, когда девчонки узнают о том, что я оккупировала твою спальную, они меня на кусочки разорвут. Что ты мне посоветуешь, любимый?

Кирилл чмокнул её в переносицу и сказал:

— Ну, что же, девочка, один толковый совет я тебе дам. Вспомни всё то, что я рассказывал вам о сооружении баррикад, возьми станковый пулемёт, запасись гранатами и стереги наше любовное гнездышко от всех прочих баб, а я буду приходить к тебе под белым флагом.

Часть вторая

"Армагеддон на Ильмине"

Глава первая

Император Роджер Пантенор сидел в кресле командира орудийного расчёта и безмолвно взирал на чёткую, слаженную работу артиллеристов носового орудия. Эти люди действовали вроде бы неторопливо, но каждое их движение было таким отточенным и экономным, что они не теряли ни единой секунды и потому работали очень быстро. Командир орудия, когда-то светлейший какой-то, а сейчас снова лейтенант отряда лучников префекта островной провинции Грюнберг герцога Каничи Джузеппе Торино, сидевший в резервном кресле, зычным голосом отдавал команды в большой никелированный микрофон, а император с волнением наблюдал за тем, как артиллеристы их выполняли.

Повинуясь этим командам, подаваемым отрывистым голосом, парни на головах которых были надеты чёрные металлические каски с прорезями для рогов и большими шлемофонами, от которых к радиопередатчикам, прикрепленным на поясе шли длинные провода, скрученные пружинкой, готовили орудие к выстрелу. Элеватор подал из орудийного погреба огромный снаряд длиной с человека среднего роста и он с гулким рокотом скатился в приёмный лоток. Двое парней сноровисто вкрутили в его сверкающую стальную тушу, окольцованную свинцовыми уплотнителями, взрыватель ударного действия, взвыл электромотор и лоток плавно подвёз снаряд к казённику, клацнув металлом о металл. Снова взвыл электромотор и винтовые толкатели загнали унитарный снаряд с зелёной перлитовой гильзой в перлитовый же ствол орудия.