Кирилл, который во время перебранки Гуильрина с Мими едва сдерживался от того, чтобы не заржать, не выдержал и расхохотался так, что чуть не свалился с коня. Сквозь смех, утирая слёзы, выступившие из глаз, он сказал космолетчику:

— Ну, командор, с тобой не заскучаешь. Ничего, твой боевой опыт ещё пригодится на Ильмине. — Видя, что белые брови Гуильрина поползли вверх, он поинтересовался — Что ты скажешь на то, если я предложу тебе командовать всей драконо-десантной авиацией? Я ведь родом из десанта, Гуил, и другой работы себе не ищу. Тебе всего-то и нужно будет делать, что доставлять нас в нужный квадрат, а там мы и сами вниз попрыгаем. Ну, и ещё будет неплохо, если вы прикроете нас сверху огнём. Надеюсь, что хотя бы полсотни отважных парней каждый дракон сможет в небо поднять?

Тут Мими-драконщик снова завопил:

— Милорд, вы что, смеётесь? Даже на драконе-пятилетке в небо может подняться до сотни человек, а матёрый зверь и вовсе берёт в небо не меньше двухсот пятидесяти таких здоровяков, как мэтр Бенджамен. Только я никак не возьму в толк, как вы собираетесь прыгать с драконов вниз? Это же обосраться от страха можно, как только подумаешь о таком.

За вопрос, показавшийся капралу Пендерену совершенно неуместным, драконщик тотчас получил от него такой удар локтем в бок, что тот чуть было не свалился на мостовую под медную линейку мэтра Бенджамена, всё ещё околачивающегося рядом. Ветеран сурово прикрикнул на него:

— Цыц, босяк! Коли его светлость сказал, что спрыгнет на голову Чёрного Мага с его полчищами нечисти, то и мы все вслед за ним прыгнем. Уж если сэр Кир пообещал изготовить ружья, то крылья для нас ему будет сделать пустяк.

С этими словами они в который уже раз тронулись в путь. К этому времени на Барилон спустились странные серебристые сумерки и в домах зажгли освещение, а на улицах керосиновые фонари. Вокруг них снова собралась толпа зевак, а из открытых окон швейной фабрички мэтра Бенджамена высовывались, чуть ли не на половину, молодые, пригожие портнихи, которые строили глазки Киру. Одна из этих красоток, выглядывающих из окна второго этажа, высокая, рыжеволосая девушка, время от времени метала гневные взгляды и всё норовила попасть в голову Мими медными напёрстками, которых она бросила уже штук пять. Наконец ей это удалось и драконщик, получив по лбу, послал ей воздушный поцелуй и как-то очень уж жалобно улыбнулся. Девушка погрозила обманщику кулачком и тот, густо покраснев, молча отвернулся.

После очередной, почти часовой, задержки, обоз с рекрутами поехал вперед, чтобы преодолеть каких-то пять последних километров пути. Возницам давно уже надоела вся эта кутерьма с остановками и они, построившись в две колонны, пустили лошадей в галоп, тесня собой конных лучников и подгоняя их щёлканьем длинных бичей. Кирилл, в ответ на это, заорал диким голосом что-то воинственное, заулюлюкал, засвистал и тоже пустил графского жеребца в галоп.

Отряд помчался вперёд, высекая стальными подковами искры из гранитной мостовой. Большие колеса фургонов, обитые железом, грохотали так, что горожане шарахались в стороны без лишних предупреждений, но несколько всадников, взяв в руки зажженные факелы и медные горны, помчались вперёд, чтобы согнать самых нерасторопных из них с проезжей части улицы на тротуары. Таким вот манером они в считанные минуты домчались до второй крепостной стены, которая ограждала центральную часть города и, не снижая скорости, проехали ещё через одни ворота, на этот раз самые настоящие.

Центр города принадлежал исключительно самым богатым и зажиточным горожанам — всякой местной интеллигенции, духовенству, старшинам цехов ремесленников и дворянам. Дома здесь стояли всё так же привольно, но это уже были самые настоящие дворцы и замки, высотой до пяти и даже семи этажей, искусно декорированные и построенные по индивидуальным проектам.