Изменить размер шрифта - +
Она была примерно моего роста, широкий длинный плащ совершенно скрывал фигуру и платье. Очевидно, благодаря плащу ее приняли за меня.

Я не сомневалась, что Мэри-Джейн предана мне и считает меня доброй и снисходительной хозяйкой. Она – единственный человек в этом доме, с которым меня связывает теплое, почти дружеское чувство, – Рут слишком холодна для дружбы, а тетя Сара – слишком экстравагантна. Мэри-Джейн служила мне с охотой, ибо наши отношения были более близкими, чем обычно принято между горничной и госпожой. Я решила, что могу говорить с ней откровенно.

– Мэри-Джейн, как ты думаешь, кто это был? Может, ты видела привидение?

– Говоря по чести, мадам, я ни во что такое не верю.

– Я тоже. Мне кажется, под рясой был живой человек.

– Но как он пробрался к вам в спальню, мадам?

– Именно это я и собираюсь выяснить.

– Так это он задернул полог и стащил грелку?

– Думаю, да. Мэри-Джейн, прошу тебя пока никому не говорить о том, что ты видела. Наш монах полагает, что это я сегодня на закате спешила домой через развалины. Ему и в голову не пришло, что он видел тебя. Не будем открывать ему глаза на ошибку... пока. Ты исполнишь мою просьбу?

– Можете положиться на меня, мадам.

 

Скорее бы настала весна! Весной появится на свет мой ребенок Что еще? Не стоит забегать вперед – довольно пока и этого.

Мысли мои вернулись – впрочем, они и не уходили далеко. От этого предмета, – к необходимости разоблачить человека, пытавшегося повредить моему ребенку. Я еще раз подробно перебрала в памяти все случаи появления монаха, ибо в них лежал ключ к разгадке.

В первый раз монах вошел в мою спальню, потом выбежал в коридор и очень быстро скрылся. Чем больше я об этом думала, тем более странным казалось мне столь стремительное исчезновение. Может быть, в галерее есть тайник? Монаха видели не только в доме, но и на развалинах. Уж нет ли между Забавами и аббатством подземного хода? А что если роль монаха исполняли два человека? Например, Люк и Дамарис: она – в тот самый первый раз, дав возможность Люку появиться на лестнице в халате; он – когда мы с Дамарис шли через развалины.

Я вспомнила старинный план аббатства, который нашла в библиотеке в свой первый приезд в Забавы. Надо еще раз взглянуть на него. Если на плане есть какие-то пометки, которые могут означать подземный ход, это значительно приблизит меня к решению задачи. У меня есть две отправные точки. Во-первых, крытая галерея в аббатстве, где монах появлялся дважды – передо мной и Дамарис, а потом перед Мэри-Джейн. Надо хорошенько изучить на плане это место. Ну, а во-вторых, галерея менестрелей в Забавах.

Я горела нетерпением и была не в силах ждать, когда Мэри-Джейн придет помочь мне одеться. Да и зачем одеваться? Накинув халат, я торопливо спустилась в библиотеку. Так, где же план? Ага, вот он – пожелтевший пергаментный свиток в кожаном футляре.

Я сунула свиток под мышку, в этот момент за моей спиной раздался шорох, и, обернувшись, я увидела Люка. Он смотрел на меня с настороженностью, которую последнее время я то и дело замечала во взглядах окружающих и которая прежде ранила меня, а теперь была мне безразлична.

– О, да это Кэтрин! Веселого Рождества, Кэтрин… и плодотворного Нового года.

– Спасибо, Люк.

Он стоял в дверях загораживая мне дорогу. Я смутилась не столько из-за свитка под мышкой, сколько из-за своего неглиже.

– Что случилось, Кэтрин? – осведомился Люк.

– Ничего.

– У тебя такой вид, словно ты боишься, как бы я тебя не проглотил.

– Значит, мой вид обманчив.

– Ты и вправду настроена ко мне благожелательно этим прекрасным рождественским утром?

– Именно в это утро надо быть благожелательной ко всем.

Быстрый переход