Что он знает? «Черт, да кабы я понимал, что это было!» — отвечал Амджад, когда кто-нибудь спрашивал. Он уже раз сто пересказал все события той ночи. Большинство таксистов и его дядя опасались, что их втягивают в нехорошую историю. Никому не нравились слоняющиеся вокруг люди с автоматами. Это не война, успокаивал их Амджад. У таксомоторной компании нет никакой причины открывать ответную стрельбу. Младший брат Амджада оказался единственным, кто считал, что теми подонками следует заняться всерьез: надо им показать, что никто, черт побери, не собирается такое терпеть. Если банды в Мосс-Сайде снова заимели «Узи», мы в долгу не останемся. В Карачи этих хреновых автоматов — как грязи, во всяком случае, больше, чем любой из черных может вообразить. И цена не имеет значения. Амджад влепил брату подзатыльник:

— Кто сказал, что у них есть «Узи»? Я единственный, кто все видел. А ты, придурок, живешь как во сне.

Окна у Джаба выбили потому, что его дядя поднял цену на героин. Амджад не собирался впутываться ни в какие дерьмовые наркоразборки. Насколько он знал, Джаб тоже не участвовал в этих делах. Просто дядя Джаба время от времени обедал в карри-хаусе, и вот теперь все деньги, вложенные в ресторан, сгорели. А затраханные придурки, вроде младшего брата Амджада, жаждут крови. Амджад был рад принять вызов и выбраться на волю.

Припарковавшись у типовых домов в Левенсхал-ми, Амджад посигналил. Он поправлял зеркало заднего вида, когда заметил худого белого парня, появившегося в проходе между домами. Амджад узнал его, поймав косой взгляд и приметив тощий хвостик на затылке. Самый что ни на есть дерьмовый дилер: Амджад не сомневался, что парень покатился на дно, перепробовав слишком много наркоты, которой торговал. У него еще какая-то странная наркоманская кликуха. Амджад не мог вспомнить — он никогда не запоминал дурацкие уличные прозвища. Младший брат Амджада требовал, чтобы все называли его совсем уж идиотским именем — с цифрами вместо букв, вроде «сикс-пак» или «севн-ап».

У черного бандюгана, что расстрелял ресторан Джаба, тоже было прозвище — Тасмен, или Тасманец. Амджад тогда находился довольно близко от него и запомнил придурка, он никогда не забывает лиц, хотя с именами, особенно ничего не значащими, у него сложности. Глупости это все. Амджад знал малолеток, называющих себя в честь всякой дряни из супермаркета: Рейдион-автоматик, Пепси, Вимто. Тасманец же, вспомнил Амджад, получил свою кликуху по имени героя одного мультика. Не такое уж неподходящее прозвище. Судя по позе, в которой он стоял, поливая ресторан из автомата, Тасманец и тогда воображал себя мультяшным персонажем.

Амджад смотрел, как худой дилер прошел, не глядя, мимо его такси. Передвигался он весьма странно — подскакивал, дергался, будто находился под кайфом или был слеп на один глаз. Амджад как-то видел его вместе с Тасманцем: они стояли недалеко от спортзала в Мосс-Сайде — то ли покупали, то ли продавали. Когда Тасманец проделал ножом дыру в упаковке, Амджад понял, что там порошок. Тасманец поднес нож к носу худого парня, но тот покачал головой, отказываясь. Может, он и завязал, но наверняка перенюхал не одну тонну наркоты, прежде чем покончил с этим дерьмом.

Через пару минут из того же прохода между домами появилась женщина. Она остановилась под балконом, видно, хотела убедиться, что такси на месте: шел дождь, и дамочка боялась испортить прическу. В прошлую их встречу ее волосы были прикрыты шарфом. Амджад посигналил, и она бодро направилась к такси, вышагивая на высоких каблуках. Забравшись на заднее сиденье, назвала адрес.

Две ночи назад Амджад так и не решил для себя, кто она такая. Он не верил, что она американка, и сейчас снова задавал себе вопрос: не негритоска ли? Но кем бы она ни была, это точно та самая красотка. И парень, который тогда ее сопровождал, тот самый, чья фотография красуется на первой полосе «Манчестер ивнинг ньюс»— в набраннной курсивом заметке об убийстве.