Никому из собственников не приходило в голову поставить под сомнение сложившуюся систему. Братьям удалось даже вытеснить на окраину города наркоторговлю, которая начиная с семидесятых годов приобретала все более неуправляемый характер. Таким образом, и добропорядочные отцы семейств, и искатели приключений были избавлены от неприятных столкновений с наркоманами. В общем, при братьях Шмитц дела шли как нельзя лучше для квартала «красных фонарей»: полиции было известно, к кому обращаться в случае разборок, держатели кабаков и борделей плевали на всех остальных, кроме братьев, наркоманы знали, куда рвать когти в случае облавы, а выпивохи типа меня — где можно в три часа ночи выпить кружку пива. Потом во Франкфурте к власти пришла СПД, и регулярный денежный поток от братьев Шмитц в казну бургомистра был остановлен. Наступил крах империи братьев, которые исчезли сначала из города, а потом вообще покинули страну, бросив на произвол судьбы семь улиц между банками и Центральным вокзалом — неконтролируемое золотое дно, отблески которого достигали самых удаленных уголков Европы.

Не прошло и месяца, как появились новые банды, которые, наивно полагая, что снискать уважение и управлять таким районом можно только с позиции силы, уложили нескольких владельцев баров. Но для этого недостаточно одного страха. Братьям Шмитц удалось внушить своим «подопечным» чувство взаимной выгоды, и, выступая в роли гарантов мира и согласия среди разного рода владельцев, они считались весьма надежными «партнерами». Недовольные сразу получали, так сказать, «по морде», а тот, кто проявлял лояльность, имел в тысячу раз больше. Братья покупали готовую одежду и знали почти каждого человека в квартале по имени. Новые же бандиты носили костюмы на заказ и бриллиантовые запонки и знали только название города, в котором они в данный момент оказались. Проценты драли без системы, когда и сколько им взбредет в голову, а если было плохое настроение, могли ради его поднятия замочить первого встречного. Никаких договоренностей не существовало, рассчитывать приходилось только на собственную злость.

Последующие банды все больше упрощались. Раньше, если появлялись случайные банды, братья Шмитц мгновенно узнавали и могли рассчитывать на массу верных людей. Сейчас никакого оповещения не было и в помине, не говоря уже о помощи. Наоборот, каждый был рад, когда банду накрывали. И так продолжалось в течение семи лет. Боссы сменялись, действуя все более изолированно и все быстрее освобождая место для «преемника». Приходили и уходили банды из Германии, Австрии, Италии, Албании, Румынии, Турции, Югославии, России, Белоруссии и нескольких стран Южной Америки, оставляя впечатление, что в привокзальном квартале Франкфурта проходит своеобразная международная олимпиада в области криминалитета. Важно было заявить о себе как об участнике. Некоторые вылетали уже после первых попыток, едва наскребая денег на обратный билет. Об одном торговце продовольственной лавки рассказывали, что он, не зная еще о смене власти, крикнул вдогонку банде отъявленных головорезов дружеское «адьё», в ответ на что оскорбленные латышские мафиози просто разгромили его лавку.

От владельцев и официантов кабачков, с которыми я разговаривал, мне удалось узнать, что все «авторитеты» — главари банд привокзального района — уже знали о попытках вымогательства со стороны новоиспеченной «армии» и собирались принять меры.