Может, Виви Сундберг даже относится к моему упорству с уважением? Женщина, которой, по всей видимости, приходится нелегко с раздражающими коллегами‑мужчинами?

В конце концов она решила вернуться в постель. То, что она обнаружила, пожалуй, должно заинтересовать Виви Сундберг. Особенно теперь, когда подозреваемый покончил с собой.

Она проспала до десяти, встала и, заглянув в Стаффаново расписание, увидела, что в Хельсингборг он вернется около трех. А когда села, собираясь позвонить Виви Сундберг, раздался звонок в дверь. Она открыла. На крыльце стоял невысокий китаец. С завернутой в пластик коробкой еды.

– Я ничего не заказывала, – удивленно сказала Биргитта Руслин.

– Это от Ли из Худиксвалля, – улыбнулся китаец. – Бесплатно. Она просит вас позвонить. У нас семейный бизнес.

– Ресторан «Шанхай»?

Он опять улыбнулся:

– Ресторан «Шанхай». Очень вкусная еда.

Он оставил коробку и с поклоном исчез за калиткой. Биргитта распаковала еду, вдохнула аппетитные запахи и поставила все в холодильник. Потом набрала номер Ли. На сей раз к телефону подошел сердитый мужчина. Биргитта решила, что это пресловутый вспыльчивый отец, который держался на кухне. Он позвал Ли, передал ей трубку.

– Спасибо за еду, – сказала Биргитта Руслин. – Это был сюрприз.

– Вы попробовали?

– Нет еще. Подожду мужа.

– Он тоже любит китайскую кухню?

– Очень. Вы просили позвонить.

– Я думала о фонаре, – сказала Ли. – О пропавшей красной ленточке. И кое‑что узнала. От мамы.

– По‑моему, с ней я не встречалась?

– Обычно она дома. Иногда только заходит сюда прибрать. Но всегда записывает, когда бывает здесь. Одиннадцатого января она делала уборку. Утром, перед открытием.

Биргитта Руслин затаила дыхание.

– Она сказала, что как раз в тот день стирала пыль со всех ресторанных фонарей. И совершенно уверена, что ленточки были на месте. Иначе бы она заметила.

– Она не могла ошибиться?

– Мама? Ни в коем случае.

Биргитта Руслин поняла, что это означает. В тот день, когда китаец сидел за столиком в углу, все красные ленточки были на своих местах. Ленточка, найденная в Хешёваллене, пропала именно тем вечером. Вне всякого сомнения.

– Это важно? – спросила Ли.

– Очень может быть, – ответила Биргитта Руслин. – Спасибо вам.

Она положила трубку. И сразу же новый звонок. На сей раз Ларс Эмануэльссон.

– Не вешайте трубку, – сказал он.

– Что вам нужно?

– Услышать ваше мнение о случившемся.

– Мне сказать нечего.

– Вы удивились?

– Чему?

– Что он возник в деле как подозреваемый? Ларс Эрик Вальфридссон.

– Я знаю о нем только то, что было в газетах.

– Но там написано не все.

Он заманивает ее. В ней мгновенно проснулось любопытство.

– Он избивал двух своих бывших жен, – сообщил Ларс Эмануэльссон. – Первая сумела сбежать. Затем Вальфридссон нашел себе филиппинку, заманил сюда массой ложных посулов. Ее он бил смертным боем, пока соседи не вызвали полицию и он не попал под суд. Но за ним числятся делишки и похуже.

– А именно?

– Убийство. Еще в семьдесят седьмом. В ту пору он был нестарый. Случилась драка из‑за мопеда. И он ударил камнем по голове одного парня, который умер на месте. Ларса Эрика послали на судебно‑психиатрическую экспертизу, и врач отметил, что он может снова совершить насилие. По всей вероятности, он принадлежит к той немногочисленной группе людей, которых должно считать опасными для окружающих.