– Я сохраняю, – горячо заверил Талли.

– Но вы ошибаетесь, считая, что Эллиот сочувственно относится к Китаю, – продолжил Мэтисон. – На самом деле я бы даже сказал, что все наоборот.

– С чего вдруг такие выводы?

– Я внимательно приглядывался к Эллиоту. Он аристократ, империалист, возможно, дипломат. А теперь посмотрим на Китай. Надменная империя, которая считает себя выше всех остальных. Если мы отправим посольство в Китай, императорский двор решит, что мы хотим отдать дань уважения. Они ожидают, что посол будет императору в ноги кланяться. Торговцам вроде нас наплевать, пока мы можем торговать. Но для Эллиота это невыносимо – оскорбление британской короны и его достоинства. Он озабочен собственным статусом.

– Нет торговли – нет денег. Нет денег – нет статуса. – сварливо процедил Талли.

– Согласен. Но даже в том, что касается торговли, Эллиот Китаю не друг. Почему? Китай не позволит нам торговать так, как мы торгуем с другими странами. Во всей этой огромной империи нам разрешено заниматься торговлей только в Кантоне, но при этом даже запрещено жить в городе. Если бы у нас был свободный доступ в города Китая, чтобы предлагать наши товары, – кто знает? – нам, возможно, даже не пришлось бы ввозить опиум. По крайней мере, так мог бы возразить Эллиот. Короче говоря, он ненавидит статус кво. До тех пор пока император не признает Британскую империю как равную и не начнет нормально торговать и общаться с другими странами, Эллиот будет решительно противостоять ему.

– Язык у вас подвешен что надо, – неохотно протянул Одсток и повернулся к Трейдеру. – Вы вот выпускник Оксфорда. Я надеюсь, вы станете достойным соперником Мэтисону в словесных баталиях.

Трейдер не успел ответить на это предложение, как разговор прервал слуга, который вошел в столовую и объявил:

– Мистер Чжоу просит мистера Одстока зайти к нему. И захватить с собой мистера Трейдера. Это срочно.

– Что за черт!.. – Одсток оглядел присутствующих с удивлением, а потом обратился к Трейдеру: – Чжоу – хонг. Китайский торговец, с которым я в основном имею дело. – Он посмотрел на слугу. – А зачем?

– Приказ эмиссара Линя.

– И меня вызывают? – в ужасе переспросил Джон, и слуга кивнул.

– Очень странно! – воскликнул Мэтисон; он выглядел немного встревоженным, а после паузы сказал: – Что ж, полагаю, вам лучше пойти.

Пока Трейдер шел по Хог лейн вместе со слугой господина Чжоу и Талли Одстоком, его партнер старался говорить совершенно спокойно.

– Я зову его Джокером, – пояснил он. – Видите ли, его имя звучит похоже на Джо. Он не возражает.

Они были на полпути по Хог лейн, когда Талли остановился у прилавка и купил пару миндальных печений. Отдав одно Трейдеру, он тут же, у прилавка, начал медленно жевать свое.

– Господин Чжоу просил прийти побыстрее! – взволнованно вскричал слуга, но Талли пропустил его слова мимо ушей.

– Никогда не торопитесь. Никогда не выглядите встревоженным, – сказал Талли Трейдеру, который понял намек и захрустел миндальным печеньем, прежде чем сдвинуться с места. – Кстати, – продолжил Талли, – мы побеседуем, и через некоторое время нам подадут чай. Предполагается, что, выпив чая, вы откланяетесь. Тут так положено.

– Я должен знать что то еще? – спросил Джон.

– Сейчас Джокер должен нам кучу денег. Но не беспокойтесь. Джокер – честный малый. Мы знакомы много лет. Он заплатит. – Талли кивнул. – На самом деле я не виделся с ним около недели. Интересно, что он думает обо всей этой чепухе, что городит Линь.

Дорога до дома господина Чжоу заняла всего пять минут. Особняк был впечатляющим, с внутренним двором, пристройками и красивым садом позади.