– У тебя пара дней на отдых, сестрица, – улыбнулась Мэйлин.

После этого должна была приехать мать Ивы с одеждой для малышки и подарками.

Ива, казалось, даже не слышала.

– Теперь я знаю, каково это – быть тобой, – наконец сказала она.

– О чем ты?

– Когда я вышла за сына Лунов, со мной тут обращались со всеми почестями, поскольку мой отец богат, а с тобой не были так милы.

– Ничего другого я и не ожидала. Мне повезло выйти за Младшего Сына. Он ко мне очень хорошо относится.

– Я была добра к тебе?

– Очень.

– А я уверена, что не была достаточно добра. Прости, сестрица. – Ива вздохнула. – Ну а теперь я испытала то же самое на собственной шкуре. У меня нет сына, зато родились две девочки. Матушка недавно заходила и почти со мной не разговаривала. Она смотрела на меня как на грязь. Как только я приду в себя, то в следующий раз, когда сделаю что то не так, она мне всыплет. Вот увидишь.

Через некоторое время Ива сказала, что устала, и Мэйлин ушла.

Но то, что Мэйлин увидела в тот вечер, заставило ее подумать, что Ива может ошибаться насчет Матушки. Солнце уже садилось, когда ребенок проснулся и начал попискивать. Мэйлин сидела в тени за невысоким апельсиновым деревом, когда свекровь вышла с младенцем. Она ходила взад вперед по двору, нежно покачивая малышку, и Мэйлин слышала, как свекровь приговаривала:

– Вот, моя красавица. Спи, бедняжка.

Мэйлин показалось, что голос Матушки, обращенный к крошечной внучке, настолько полон нежности, что не пройдет много времени и она простит Иву за то, что родилась еще одна девочка. Младенец вскоре заснул, и свекровь вернулась в комнату Ивы. А затем и Мэйлин отправилась к себе, легла рядом с мужем и сама погрузилась в сон.

Утром она проснулась и с удивлением увидела, что Младший Сын стоит рядом с трагичным лицом.

– Девочка умерла ночью, – сообщил он.

– Умерла? Что ты имеешь в виду?

– Должно быть, перестала дышать. Такое иногда случается.

Мэйлин вскочила и побежала к Иве. Ребенка не было. По щекам Ивы струились слезы.

– Что случилось?! – воскликнула Мэйлин. – Как это произошло?

Взгляд, которым одарила ее Ива, был ужасен. В нем смешались гнев, горечь и беспомощность.

– Может, теперь Матушка простит меня, – глухо произнесла она, – раз ребенок умер.

В тот день Мэйлин изначально собиралась к родителям. Она засомневалась, стоит ли идти, но Матушка сказала:

– Если хочешь, иди!

Мэйлин пришла к родителям в полдень и пробыла у них пару часов, а когда вернулась, Матушка сидела в одиночестве посреди пустого двора под апельсиновым деревом. Она выглядела мрачной. Жестом велев Мэйлин сесть на скамеечку напротив, Матушка какое то время молча смотрела на нее, а потом наконец попросила:

– Расскажи, какие слухи ходят в деревне. – Мэйлин замялась, но Матушка приказала: – Говори правду! Выкладывай все.

– Говорят, что мы убили ребенка.

– Мы?

– Наша семья.

До Мэйлин и раньше доходили истории про девочек, рожденных в бедных семьях, которые не могли их прокормить или у которых и так уже было слишком много девочек. О новорожденных, которые незаметно исчезли. Утонули они, задушены или просто умерли внезапно естественной смертью, как часто случается с младенцами? Кто знает. И она предположила, что те, кто знал, вероятно, не говорили. Она никогда не слышала, чтобы подобное происходило в их родной деревне. Такие вещи творятся в другой деревне или даже в провинции, а не в вашей собственной. Но люди все равно об этом судачат.

– То есть они говорят, что это я сделала, – категорично заявила Матушка.

Мэйлин не ответила.