— Вот и хорошо, — мягко проговорил председатель, обращаясь к Михаилу, Генке и Петровичу. — Приезжайте со своим богатством через восемь дней и прямо к начальнику районного финансового отдела. А мы к тому времени уже дадим ему команду...

— А золото?.. — потерянно просипел Михаил. От горя он снова потерял голос. — Где золото держать?

— Я же сказал — к начальнику райфо, — терпеливо объяснил ему председатель райисполкома. — Деньги — это его епархия. И мы призваны для того, чтобы каждый на своем месте занимался своим делом, и с полной ответственностью.

* * *

Сея ужас и панику на дороге, мотоцикл с тремя нашими героями мчался с чудовищной скоростью.

Он напрямую проскакивал дворы и палисадники, перелетал через заборы, врезался в огромные лужи, вздымая стены грязной воды, и вообще совершал невероятные мотоциклетные чудеса, которые не снились чемпионам. Ибо отчаяние, движущее нашими героями, намного превышало технические возможности этого транспортного средства.

— Прокурора! — яростно хрипел Михаил.

— Требую прокурора! — явно подражая кому-то, вопил Генка, стоя в полный рост за спиной Михаила.

— Только к прокурору!!! — злобно рычал Петрович из коляски, прижимая к груди старый китайский термос с отвергнутым золотом.

* * *

— Ваша жалоба совершенно обоснованна, — сказал им районный прокурор и потряс большим, густо исписанным листом бумаги. — Если факты, указанные здесь, подтвердятся, виновные получат очень строгие взыскания, невзирая на занимаемые должности и прошлые заслуги. Как сказал Петр Великий: «Прокурор — око государево». Перед законом все равны. — Райпрокурор оглядел термос, золото на столе и добавил: — Кстати, по закону вы были обязаны сдать государству найденные ценности в течение двенадцати часов с момента их обнаружения. Однако, руководствуясь тем, что ряд ответственных лиц создали вам невозможные условия для соблюдения сроков сдачи, мы вас к ответственности привлекать не будем.

— И на том спасибо!.. — поклонился ему Петрович.

— Не за что, — сказал прокурор. — Я руководствуюсь только законом. Жалоба ваша будет рассмотрена в установленные сроки.

— Это когда? — спросил Генка.

— Обычно все зависит от существа дела. В данном случае проверка фактов и выводы займут не более десяти суток. Случай, честно говоря, примитивный: бюрократизм, бездушие и безответственность.

— Я хочу умереть... — тихо сказал Михаил.

— Что? — не расслышал прокурор.

— Ничего, ничего. Все в порядке, — улыбнулся прокурору Генка и обнял Михаила за плечи.

— А как быть с золотом? — наливаясь гневом, спросил Петрович.

— Беречь как зеницу ока! — строго сказал районный прокурор.

* * *

— Я хочу умереть... — стонал Михаил, пока Генка и Петрович бережно усаживали его в мотоциклетную коляску.

Они застегнули его клеенчатым пологом по самую грудь. И в нерешительности встали у мотоциклетного руля.

— Ты умеешь? — спросил Петрович, указывая на мотоцикл.

— Не боги горшки обжигают. Попробую, — ответил Генка.

— Нет. Тогда давай уж лучше я буду пробовать, — решительно сказал Петрович. — Я когда-то на целине ездил на этой хреновине. Лет тридцать пять тому назад...

* * *

Тридцатипятилетний перерыв в вождении мотоцикла оказался ощутимым, скорость их движения была не более семи километров в час.