– В том, душа моя, что у нас с тобой нет детей, красавица моя! – ответил нежный супруг. – Я все чаще и чаще об этом думаю по мере того, как идут годы, и все больше и больше благословляю Всевышнего, избавившего нас от этой страшной обузы, от стольких забот, хлопот и огорчений. Подумать только, как твое цветущее здоровье, ненаглядная моя, могло бы пострадать от этого, а мои спокойные ученые занятия, а наши вкусные обеды и всякие гастрономические деликатесы и лакомства… все, все решительно должно было бы пострадать, будь у нас дети, от всего этого пришлось бы если не совсем, то до известной степени отказаться, пожертвовать хотя бы отчасти всеми этими радостями жизни, и, спрашивается, ради чего? Ведь дети – это последний остаток человеческого несовершенства! Перед их лицом бежит цветущее здоровье женщины; они являются причиной хвори и преждевременной старости наших жен; они кричат, шумят, раздражают наши нервы, нарушают мир и спокойствие в доме; мало того, они вечно задают вам неуместные, глупые и ненужные вопросы, надоедают вам постоянными расспросами, требуют, чтобы их кормили, поили, умывали, одевали, заботились об их воспитании, обучении, чтобы им носы вытирали! Да, моя милая, вот что значат дети! А когда они подрастут, то настанет такое время, когда они с легкостью разбивают родительское сердце, как я разбиваю скорлупу этого ореха!.. Да, дорогая моя, двое таких отъявленных эгоистов, как мы с тобой, должны были бы всегда избегать произведения на свет всяких таких отпрысков, как явной измены себе и друг другу! Не правда ли?

– Да, друг мой, в этом ты действительно прав, – согласилась жена, и при этом она приятно засмеялась. – В сущности, это так на тебя похоже – хвалиться тем, что, собственно, произошло помимо твоей воли, и что вовсе не от тебя зависело.

– Дорогая моя, – возразил доктор как бы наставительно и почти торжественно, – ты забываешь, что мы могли усыновить ребенка!

– Ну уж нет! Этого я не допустила бы никогда… ни за что на свете! Слышишь ли ты, ни за что на свете! – воскликнула жена. – Что ни говори, а с моего согласия, во всяком случае, никогда! Еще если бы ребенок был моя собственная плоть и кровь, я бы, конечно, не отказалась от него, но взвалить себе на плечи последствия нескромности другой особы – нет, благодарю покорно! У меня для этого еще слишком много здравого смысла!

– Вот именно! – подтвердил доктор. – У нас обоих было слишком много здравого смысла для этого, и теперь я тем более доволен нашим благоразумием, потому что… потому что… – И он пристально взглянул на свою жену.

– Потому что… что? – спросила она со смутным предчувствием какой-то опасности.

– Потому что я нашел теперь именно того, кого следовало, – сказал доктор твердо и решительно, – и я сегодня же усыновлю его!

Анастази смотрела на мужа и видела его словно в тумане. Она положительно ничего не могла понять.

– Ты с ума сошел! – воскликнула она, и в голосе ее слышалась такая нота, которая предвещала семейную бурю.

– Нет-нет, дорогая моя, ты ошибаешься, – возразил муж, – я в здравом уме и в полном сознании, и вот тебе доказательство: вместо того чтобы стараться как-нибудь замаскировать свою непоследовательность, я, напротив, желая тебя подготовить, умышленно подчеркнул ее. Надеюсь, что ты в этом узнаешь счастливого философа, имеющего радость и блаженство называть тебя своей женой! Видишь ли, дело в том, что я до сих пор никогда не рассчитывал на необычайную случайность, с чем, в сущности, всегда следовало бы считаться; я никогда не думал, что найду когда-нибудь настоящего своего сына; но вот прошедшей ночью я нашел его! Только прошу тебя, не тревожь себя напрасно, дорогая моя: в нем, насколько я знаю, нет ни единой капельки моей крови.