— Чем докажешь?

— Это я сделаю пред боярином. Доложите, что прибыл.

Ефим позвал служку:

— Николка!

— Я! — ответил малец.

— Бегом к боярину! Скажи, что из Твери человек прибыл, от боярина Воронова.

— Угу.

— Быстро!

Николка побежал к крыльцу, поднялся по ступенькам.

Через минуту из дома вышел Толгаров и повелел:

— Пропустите всадника!

Холопы открыли ворота.

Гонец въехал во двор, кое-как сполз с коня и сказал мальчишке:

— Коня оботри, напои, накорми, да лишку не давай.

— Знаю, как с конями обращаться.

Гонец подошел к хозяину подворья и спросил:

— Боярин Толгаров?

— Я-то боярин Толгаров, а ты кто?

— Лавр Кубарь, холоп боярина Воронова. Вот его грамота. — Он достал из-за пазухи свиток.

Толгаров взял бумагу, развернул, прочитал, вернул и заявил:

— Добро, проходи в дом.

— Устал я, боярин, нет мочи. Но и дело срочное.

— Передашь мне сообщение твоего боярина, потом мои люди тебя накормят, напоят и спать уложат. Если хочешь, они и баньку истопят.

— Банька — дело доброе. Не откажусь.

— Так и будет. Тарас!

Второй холоп вышел вперед и услышал:

— Передай Марье, чтобы еду для гонца приготовила сытную, вина хлебного из погреба достала. Сам растопи баню. До обеда гонец попарится. Постель в комнате гостевого дома. В общем, займись всем этим, дабы гонец сыт, пьян и чист был, отдохнул хорошо. Ему завтра в обратный путь отправляться. Кольке за конем уход. Уразумел?

— Уразумел, боярин.

— Исполняй! А ты ступай за мной, Лавр Кубарь.

Они поднялись в просторную горницу. Наверху тоже никого не было. Жену с дочерьми боярин с утра отправил в гости к родителям, проживавшим на Ильинке.

Комната была обставлена богато. На полу яркие дорожки, скамьи вдоль стен и у стола устланы коврами. Оконца с мозаикой из цветного стекла. Шкаф, сундук огромных размеров у русской печи. Часть горницы отделяла занавесь. Такие же висели на стене у оконцев. На столе скатерть. В красном углу иконостас. Образа в серебряных окладах, лампадка из золота. Все дорогое, чистое, соответствующее положению хозяина.

Боярин опустился на лавку у стола, показал гонцу на место напротив себя и заявил:

— Садись, Лавр, и говори.

Холоп тверского боярина насторожился и спросил:

— А тут нас никто не услышит? Всеволод Михайлович строго наказал, чтобы при разговоре не было никого, кроме нас с тобой, боярин. Дело слишком серьезное и тайное.

— Петр Тучко, купец из городка Вербеж, предупредил меня о твоем приезде. Он сказал и о серьезном деле, и о том, что разговор наш следует держать в тайне. Так что не беспокойся, я принял меры. Разве это не заметно?

— Не до того мне, чтобы смотреть за этим. Еле на ногах держусь.

— Так не тяни, говори, что велено передать.

— Дело такое, боярин. В Твери найден клад.

— Вот как? И что в этом странного или нового? Теперь люди клады часто находят, особливо там, где прежде гуляли ордынцы. Вот на Рязани их чуть ли не каждый день откапывают. Да и в других местах тоже.

— У нас клад особый.

— Чем же?

Гонец передал боярину примерно то же самое, что говорил князь Крылов Дмитрию Савельеву.

Выслушав Кубаря, московский боярин поднялся, прошелся по горнице, резко повернулся и спросил:

— А икона точно из Афона?

— Точнее не бывает.

— Откуда же Всеволод Михайлович узнал про клад, если эту историю приказано было держать в строгой тайне?

— Ее и держат.