— Петька! Дай ему бодка! — снова заорала деваха.

Из переплетенья тел вырвалось одно, в серой рубахе, и, словно только и ждало подсказки, с силой ударило Змея в живот раскосмаченной русой головой.

Громко ахнув, Змей отлетел на несколько метров и, распростершись у самых колес автомобиля, остался недвижим.

— Маришка, в машину! — крикнул русоголовый, на миг блеснув такими же зелеными, как у девахи, глазами, и снова ринулся в гущу боя.

— Командует еще! — обиженно буркнула деваха, однако послушно двинулась к автомобилю, волоча за собой спотыкающуюся Ирину.

— Это ты, значит, Маришка? — догадалась та, когда обе девушки забрались внутрь и прилипли к стеклам.

— Ну, — кивнула деваха, не оборачиваясь. — А ты кто?

— Ка… Как мое имя, ты имеешь в виду?

— Ну, хоть имя скажи.

— Ирина. Ира.

— Иришка, значит. Маришка с Иришкой сидели в затишке, — проворчала деваха, втискиваясь носом в стекло и нетерпеливо теребя подол сарафана. — А мужички давали друг дружке тычки.

— Спасибо тебе, — пробормотала Ирина, только теперь осознав, кому обязана своим спасением. — Это ведь ты парней привела?

— Ну да, увидела, как тот слон тебя гнет, — и подняла на деревне крик. Ребята сразу схватились — и ходу.

— А говорят, там только старики да старухи…

— Старик, — уточнила Маришка. — Один старик на всю деревню, остальные пять бабок. А эти ребята буквально за час до тебя приехали по всяким делам. Я их и не знаю толком никого, кроме Петьки. Вроде бы вон тот, в синей майке, каратист, — Сергей, это его машина, а который в черном — Павел. Ну а в серой рубахе — Петруха.

Ирина добросовестно пыталась различить цвета, но черное, синее и серое пятна перемещались слишком быстро.

— У Петрухи глаза точь-в-точь как у тебя. Он твой брат? — спросила она, рассудив, что постороннего человека не станут называть уменьшительным именем. Маришка бросила на нее странный взгляд, потом снова отвернулась к окну:

— Друг брата.

А за окном продолжалась битва. Теперь соотношение сил было трое на одного, однако рыжеволосая скала по имени Виталя все еще казалась неколебимой, несмотря на то, что каратист Сергей и крутился вокруг своей оси, и размахивал пяткой, и кричал пронзительным голосом. Скале все было нипочем, разве что нос у нее сделался расквашен и заплыли глаза. Однако и противники выглядели не лучше, а конца сражению не предвиделось… Вдобавок на земле началось какое-то шевеление, и Ирина с ужасом увидела, что оживает поверженный Змей.

Он поднялся сначала на четвереньки и какое-то время стоял так, ошеломленно мотая головой. Потом поднялся и шаткой походкой двинулся в бой, однако Ирина успела увидеть, как рука Змея скользнула в карман и выхватила оттуда что-то длинное, блестящее. Нож!

— Нож! — выдохнула Ирина.

— Нож! — завопила Маришка, ныряя рукой под сиденье, выдергивая оттуда монтировку, а затем вылетая из машины. — Петька! У него нож!

Сверкающая глазами, румяная от ярости, в красной, словно бы обагренной кровью одежде, она была сейчас похожа на какую-нибудь былинную девку-богатырку, а то и вовсе на валькирию Брунгильду.

Маришка сделала мощный взмах, готовая смести Змея с лица земли монтировкой, подобно тому, как хоккеист сметает шайбу со льда клюшкой, однако Петруха успел выхватить грозное оружие из слабых женских ручек и подсек Змея под коленки. Словно подломившись, тот грянулся оземь и вновь сделался неподвижен. Нож подлетел к ногам Петра, и тот азартно пнул его, да так, что просверк прочертил подлесок вдоль дороги и наконец исчез.