Правда, жуликам в этой квартире нечего делать, потому что нечего красть. Туда даже мебель не завезли. Тетя Оля, наш комендант — она все про всех знает, ей так положено, — говорила маме, что жильцы из сорок первой только холодильник на кухню поставили и чей-то скелет в коридоре, как экспонат. А зачем жуликам чужой скелет? У них и так жизнь тяжелая.

Но кто же все-таки зажег там свет? Может, родственники приехали из Киева погостить, пока хозяев нет дома? Или они сами вернулись из своего Йемена на ночь глядя? Но тогда в подъезд всю ночь таскали бы вещи…

Но тут свет в окнах погас, и через некоторое время из подъезда вышел какой-то совсем уж незнакомый человек с чемоданом и сел в машину. Когда она проезжала мимо нас, он чиркнул зажигалкой, закуривая, и осветил лицо с черной повязкой на глазу.

— Прямо пират какой-то, — прошептал Алешка и придвинулся ко мне. — Нападет еще…

— Не бойся, — сказал я. — Нужен ты ему больно.

Но почему же в пустой квартире, где никто не живет, зажегся вдруг свет? Эта загадка долго, минут пятнадцать, не давала мне покоя. До тех пор, пока в ночной тишине не послышались дружные шаги. Особенно звонко стучали мамины любимые туфли. Они неудобные, очень жмут, но мама их любит. Потому что это единственная пара из тех, которые ей обещал дарить каждый месяц папа, добиваясь ее руки. Мама очень часто рассказывает об этом, когда недовольна папой.

И вот они идут рядышком: мама с красной замшевой сумкой на плече, а папа постукивает зонтиком. Мама всегда велит брать ему зонтик, когда они отправляются куда-то вместе, — тогда наверняка не будет дождя. И они шагают такие молодые и красивые и держатся за ручки, как мальчик с девочкой.

Тут Алешка завизжал от радости и бросился из кустов на дорогу. Мама вскрикнула и подскочила, будто ей под ноги метнулась чужая кошка. А потом стала кричать:

— Это что за фокусы? Почему до сих пор не спите?

— А нам негде спать, — сказал Алешка. — Мы бездомные, как бедные пираты.

— Прелесть какая, — тихо сказала мама и взялась за сердце. Она, наверное, подумала, что мы сожгли, взорвали или затопили квартиру.

— Вы ключи нам не оставили, — успокоил я ее.

Мама виновато ахнула и начала быстро копаться в сумочке. Там все зазвенело, зашуршало и стало падать на асфальт. Мы с Алешкой все подобрали, и мама дала нам по бутерброду с икрой, завернутому в промокшие бумажные салфетки, но ключи так и не нашла и сказала папе:

— Господи! Стоишь и молчишь. Они же у тебя.

— Ничего подобного, — уверенно возразил папа. — У меня их не было и нет.

— Как же нет? — стала спорить мама. — Ведь ты же запирал дверь. Я тебе еще сказала: закрой на всякий случай только на нижний замок. Посмотри в карманах.

— И не думаю, — категорически ответил папа. — Бессмысленно искать в карманах то, чего там не было и нет.

— Постриглись? — спросила мама, закрывая сумочку.

— Ага, — сказал Алешка. — На людей стали похожи. Тетя Лариса говорит: приходите еще. Мы завтра пойдем, ладно?

— Не слишком ли часто? — спросил папа. — У тебя на голове и так одни уши остались. — Папа тоже не любит стричься.

Мы поднялись на свой этаж, разбудили соседей и взяли у них ключ от нижнего замка. Папа поставил зонтик и стал доставать сигареты — на пол упали наши ключи.

— Прелесть какая, — холодно прокомментировала мама. — Не было и нет.