– Ты убил моего отца! – проговорила она дрожащим голосом. – Ты... ты...

– Мне очень жаль, Кит, но я был вынужден. Или он, или я – так стоял вопрос, и я уверен, что Джерри это тоже понимал. Он ведь был солдатом, как и я, и он понимал... Только один из нас мог остаться в живых. Ты – другое дело. Я не хочу, чтобы ты умерла, поэтому положи пистолет на землю.

Я видел, что Кит заколебалась. Закрыла глаза. Вытерла с лица слезы и снежинки.

– Ты убил его, – повторила она и двинулась ко мне, желая сократить дистанцию и бить наверняка.

– Остановись, Кит! Остановись и брось оружие. Сейчас же! – резко приказал я.

– Ты убил папу! – снова выкрикнула Кит, обратив ко мне бледное лицо с решительно сжатыми губами и горящий взгляд кобальтово‑синих глаз. – Ты убил...

– Я не шучу, Кит, дробовик – серьезное оружие, он не разбирает. Если я выстрелю, я убью тебя на месте, поэтому положи, пожалуйста, пистолет и подними руки!

– Ты убил моего отца. Кроме него, у меня никого не было!.. – Она истерически всхлипнула.

– Кит, выслушай меня. Джерри... Ему бы не хотелось, чтобы ты погибла. Ты сделала все, что могла, ты сражалась до последнего и проиграла, так что брось свой чертов пистолет и подними руки! – заорал я.

Но Кит не слушала. Целясь мне в голову, она продолжала подниматься вверх по склону.

Ее шаги были твердыми, решительными.

Перешагнув через руку Джерри, Кит на мгновение опустила взгляд.

Она была босиком.

Ее пижама с очаровательными котятами промокла насквозь.

Облака понемногу разошлись, небо посветлело, но на ее плечах еще поблескивали снежинки. Холодный утренний бриз раздувал пряди ее волос.

– Не делай этого, Кит! Если ты выстрелишь, мне придется убить тебя. У меня просто не будет выбора. Пожалуйста, брось пистолет! – Я почти умолял ее, но Кит отрицательно покачала головой. Теперь нас разделяло каких‑нибудь десять футов. Пистолет слегка дрожал в ее руке.

– Брось пистолет, прошу тебя, Кит! Пожалуйста, брось!

Кит перехватила левой рукой запястье правой, прикрыла один глаз и прицелилась.

– Прости, Майкл, – сказала она и выстрелила.

Пуля просвистела совсем рядом. Я был в отчаянии.

– Кит, милая, прошу тебя!.. Ты вовсе не одна на свете, твои настоящие отец и мать живут в Нью‑Йорке. Их зовут Лили и Гектор Орландес, и они...

Я невольно ахнул – вторая пуля задела руку. На долю секунды я потерял контроль над собой, и, хотя ранение был поверхностным, оно все же заставило меня отреагировать. Повинуясь не разуму, а инстинкту, я дернул спусковой крючок.

Из правого ствола вылетел сноп огня.

Кит все‑таки успела выстрелить еще раз, но как раз тогда, когда она нажимала на курок, заряд картечи ударил в нее и сбил с ног, разворотив грудь, горло и живот.

Кит выронила пистолет и кубарем покатилась вниз по склону.

– Кит!!! – закричал я.

Отшвырнув дробовик, я перевалился через ствол дерева и, упав на четвереньки, быстро пополз к ней.

Кит лежала на снегу лицом вверх. Ее грудь превратилась в сплошное кровавое месиво, из которого торчали осколки костей. Снег под ней тоже напитался кровью, и красная лужа продолжала расползаться.

Я сразу понял, что рана смертельна.

Никакой надежды.

Несколько картечин попали ей в сердце – одного этого было достаточно, чтобы навсегда вычеркнуть ее из списков живых.

– Господи, Кит!..

Я сжал ее лицо в ладонях. Она была так прекрасна!

О, Кит, неужели все должно было закончиться именно так?

Я открыл рот, чтобы сказать что‑то, как‑то утешить, но слов не было. Ее ресницы чуть дрогнули.