«А все же замужем Людка была, хоть и неудачно, – вдруг подумала Лола тоскливо, – а тут сидишь, как будто чумичка какая то, никто и не посмотрит…»

Она тут же опомнилась и призвала себя к порядку. Все у нее хорошо, она прекрасно отдохнула, посвежела, набралась сил, дома ее ждут обожаемый Пу И и другие звери, а также ее верный друг и компаньон Леня Маркиз, по которому она тоже очень соскучилась. Почти так же как по песику. И мужчины вовсе не обходят ее вниманием, да вот хотя бы этот Антон, с которым они провели без малого две чудные недели…

«Да, а жениться то никто не хочет…» – проскрипел в душе противный голос.

«Как это не хочет? – вскинулась Лола. – Да сколько было в моей жизни предложений руки и сердца, считать замучаешься! Просто я сама не хотела связываться. Этот муж… какой он еще попадется… напорешься на зануду или скупердяя… И еще свекровь… нет, все это как то неопределенно…»

«Говори, говори… – издевался все тот же голос, – а факты свидетельствуют сами за себя. Ты ни разу не была замужем и попробуй доказать Людке, что сама этого не хотела!»

Лола совсем расстроилась, а Людмила настойчиво теребила ее за рукав:

– Ты будешь слушать или нет? То торопишь, как на пожар, а то застыла, как мумия…

«Сама ты мумия», – обиделась Лола, но вслух ничего не сказала. Для этого был неподходящий момент.

– В общем, вернулась я к родителям, и начался в моей жизни форменный ад, – говорила Люда, – отец совсем с катушек съехал, каждый день поедом ест и куском попрекает. Устроилась я официанткой по вечерам в небольшой ресторанчик на берегу – кстати, Алька Солодовников и помог мне с работой, он потом тот ресторан выкупил. Домой прихожу за полночь – пока посетители разойдутся, пока кассу снимут, пока то се, так отец прямо с порога неприличными словами обзывать начинает. И ничего ему не докажешь!

– Ужас! – вздохнула Лола и приняла от стюардессы пластиковую коробочку с едой.

Из холодных закусок наличествовали только зверски переперченная копченая колбаса, засохший сыр и греческий салат, в котором опять таки был один перец. Булочка была в лучшем случае трехдневной давности, хлеб – сырой и кислый, масло заветренное. Лола хотела было громко возмутиться, но вовремя вспомнила, чего и сколько съела в аэропорту на Мальорке, и решила, что малость поголодать в полете ей будет только полезно.

– Какая гадость! – грустно сказала Людка, ковыряясь в греческом салате. – Это разве перец? Ты помнишь, какие перцы фаршированные моя мама делала?

– А синенькие? – подхватила Лола. – А помидоры? Вот у нас в Черноморске помидоры!

Она поймала себя на интонации своей тетки Калерии Ивановны. Тетка была пламенной патриоткой города Черноморска и прекрасно умела готовить различные блюда из овощей. Впрочем, остальное тоже, Ленька до сих пор, вспомнив то благословенное время, когда тетя Каля недолго гостила у них, замасливает глаза и блаженно жмурится, как толстый кот на солнышке.

– Мясо или курица? – наклонилась к Лоле стюардесса.

Лола выбрала курицу, которая так разопрела, что непонятно было, где курица, а где рис.

– И соус пресный… – ворчала Людка. – Чем они кормят пассажиров? Это же просто невозможно есть!

– А кашу на воде не хочешь? – повернулась к ним все та же скандальная старушенция. – Заелись! Мы в свое время и такому были бы рады…

– Ну что вы к нам привязались… – простонала Людмила. – Чего вам надо?

– Тсс… – послышалось сбоку.