– А по‑моему, а по‑моему.

– Ты меня помоями твоими Не угощай, – на всю улицу откликается зубастая Павла.

…Поручик Хорват выдул из мундштука окурок, искоса взглянул на меня и неприязненно, показалось мне, шевельнул толстыми усами:

– О чем, смею спросить, мечтаете?

– Хотелось понять вас…

– Это – нетрудно, – сказал он, сняв шляпу и помахивая ею в лицо свое. – Это – в двух словах. Все дело в том, что у нас нет уважения ни к себе, ни к людям, – вы замечаете? Ага? То‑то‑с!..

Его глаза снова помолодели, прояснились, он схватил меня за руку крепкими, приятно горячими пальцами.

– А – отчего? Очень проста; как я буду уважать себя, где я научусь тому, чего нет, понимаете – нет!

Он придвинулся еще ближе ко мне и вполголоса сообщил секретно:

– У нас, на Руси, никто не знает, зачем он. Родился, жил, помер – как все! Но – зачем?

Поручик снова возбуждался: краснело лицо, и нервные движения рук стали ненужно быстры.

– Всё это потому, государь мой, что нами – частью забыта, частью не понята, в главном же – скрывается от нас работа человека, так‑то‑с! И у меня есть идея… то есть – проект, да – проект… это в двух словах!

– Нн‑о‑у… нн‑о‑у, – докучно растекалось над могилами холодное пение маленького колокола.

– Представьте, что каждый город, село, каждое скопление людей ведет запись делам своим, так сказать – «Книгу живота», – не сухой перечень результатов работы, а живой рассказ о прижизненных деяниях каждого человека, а? Но – без чиновников! Пишет городская дума, волостное правление, специальная «Управа жизни», – я не знаю кто, только – без чиновников! И – пишется вес! Все, что необходимо знать о человеке, который жил с нами и отошел от нас!

Он протянул руки к могилам:

– Я должен знать, за что положили свою жизнь все эти люди, я живу их трудом и умом, на их костях, – вы согласны?

Я молча кивнул головою, а он торжествующе воскликнул:

– Ага, – видите? Обязательно – записывать всё, что человек сделал хорошо или поучительно плохо! Например: некто сложил печь, особенно спорую на тепло, – эапишите‑с! Некто убил бешеную собаку – записать! Выстроил школу, замостил грязную улицу, первый научился хорошо ковать: лошадей, всю жизнь боролся словом и делом с неправдой – за‑пи‑ши‑те! Женщина родила пятнадцать человек здоровых детей, – а! – это очень нужно записать: это великое дело – дать земле здоровых детей!

И, тыкая пальцем в серый намогильный камень со стертой надписью, он почти закричал:

– Под сим камнем погребено тело человека, всю жизнь свою любившего одну женщину – одну! – это нужно записать! Мне не нужно имен, – мне нужны дела! Я хочу, должен знать жизнь и работу людей. Когда отошел человек – напишите на кресте его могилы – «крест яко ярем», это надо помнить! – напишите для меня, для жизни подробно и ясно все его дела! Зачем он жил? Крупно напишите, понятно, – так?

– Да.

Поручик продолжал горячо, захлебываясь словами, махая рукою вдаль, на город:

– Они там – лгуны, они нарочно скрывают работу, чтоб обесценить человека, показать нам ничтожество мертвых и тем внушить живым сознание их ничтожества! Ничтожными легче править, – это придумано дьявольски умно! Да, конечно, легче! Но – вот я; попробуйте, заставьте‑ка меня сделать то, чего я не хочу!

Брезгливо сморщив лицо, он точно выстрелил:

– Ап‑параты!

Было странно видеть задор старика, слушать его крепкий басок, бодро нарушавший тишину кладбища.