«То есть неустойка будет стоить очень больших денег», — промелькнуло у меня в голове.

— А вы чьи такие будете? — донесся до моих ушей на редкость нахальный, но невыразимо родной бас корефана. Эмиссары одновременно перевели взгляд на него. — Не слышу ответа!

— Мы — светлые братья из «Светлого братства», — послышался ответ.

— Чего?! Это Мария-Дэви Христос которая?

— Нет, мы не из «Юсмалос», — слегка раздраженно пояснил «светлый брат».

— А чьи тогда?

Слава явно был изумлен таким оборотом дела, а я вдруг понял, что парламентеры представляли собой изысканную «светлую» породу людей, и черная одежда лишь положительно подчеркивала их белизну. На свой рост я не жалуюсь, но головы эмиссаров качались где-то высоко надо мной. Они впечатляли и подавляли.

— Наше «Светлое братство» не имеет никакого отношения к «Великому белому братству» госпожи Цвигун, — последовал корректный ответ.

— Да? — буркнул озадаченный Слава. — Впрочем, неважно. Слыхал, чего сказали? С Доспехами вы в пролете, понял?

— Нет, не понял, — обиделся «светлый брат».

— Что, дурак что ли? — искренне удивился Слава. — Я вроде бы ясно сказал: на Доспехи у нас свои покупатели есть. Чего тут такого непонятного. Или ты в уши долбишься?

Троица в черном переглянулась, синхронно крутнув головами. Слава откровенно хамил. Он был сторонником простых и радикальных решений.

Боря с Эриком нервно завздыхали, прикидывая, каким боком им выйдут последствия сегодняшней «терки». Слава же, ввязавшись в разборку, попер по бездорожью, расчехлив рога. Афганская закалка не позволяла ему идти на попятный.

— Прошу полегче на поворотах, — совсем не по-бандитски осадил Славу эмиссар. — В противном случае у вас возникнут осложнения.

— Чего ты мне сделаешь? — криво осклабился корефан. — На хуй насеришь и жопой разотрешь?

— Что?! — взвился стоящий слева эмиссар, то ли ранее других въехавший в смысл фразы, то ли обладавший меньшей выдержкой.

Он запустил руку глубоко за спину, откидывая пальто, и я заметил, что кобуры под мышкой нет, а на рубахе вышита серебром какая-то эмблема.

Слава снова блеснул хищным золотым оскалом. Два других «брата» как по команде рванулись в стороны, а у того, кто остался ближе ко мне, в руке появился короткий широкий меч.

Я застыл: ведь шевельнусь, и он шпиганет прямо в живот. Не поможет и АПС. Потому что пистолет надо еще достать, а меч — вот он, уже в руке. Направлен острием в меня.

Краем глаза я увидел, как арьергард светлого воинства вооружается выхваченными из-под пальто мечами.

Я уловил удар. Лацкан черного пальто дрогнул. Кашемир на долю секунды прижался к груди и тут же отошел, всколыхнувшись. Плотный щелчок пули по телу был едва различим. «Светлый брат» качнулся, по барабанной перепонке стегнул резкий хлопок выстрела. Дыры не было. Нити разошлись, пропуская инородный предмет, и сомкнулись, сглотив пулю.

Полубог упал навзничь, не выпустив меч из руки.

И я ожил.

Я выхватил АПС и передернул затворную планку, досылая патрон в ствол.

— Мочи козлов! — исторг я пронзительный клич. Уцелевшие парламентеры стремительно отступали к своей квадратной машине, забыв и про воинственные устремления, и про «брата», оставшегося лежать на земле. Они бежали, размахивая на ходу мечами.

— Слава, не стреляй! — заорал Эрик.

Я обернулся на крик и увидел целящегося в парламентеров корефана, а перед ним скачущего чмудака, своим телом пытающегося их заслонить.