|
Позвонил рыцарю — приехал ассассин, это могло означать лишь то, что кабальеро окончательно отпал от ордена. Для того чтобы смыть оскорбление моей кровью, он попросил помощи у врага. Значит, не чувствовал силы отомстить сам. Это было хорошо. То, что вместо неприметного араба или таджика исмаилиты прислали обдолбанного негра, свидетельствовало о нехватке рядовых бойцов. Неизвестно, что делал черный колосс в Петербурге, наверное, ехал в Европу, а тут попросили помочь. Следовательно, хашишины истощены. Ни бойцов, ни личной отваги у Хорхе Эррары не осталось. Я могу добить его, рассказав об этом приору. После чего предателю будет заказан путь назад в орден и, скорее всего, в Испанию.
Я хотел связаться с де Мегиддельяром и договориться о встрече, но не успел. Мобильник завибрировал и запиликал сам, едва я поднес к нему руку. На этот сигнал я настроил номер Бориса Михайловича. — Алло? — Илья, ко мне приехал клиент из Германии. По интересующему нас вопросу. От неожиданности я даже остановился. Господин Марков-старший времени зря не терял. Впрочем, как и его сын в свое время. — Я вас правильно понял? — Абсолютно правильно. Он настоятельно хочет с вами встретиться. К делу снова подключились немецкие рыцари. Ситуация приобретала неожиданный оборот. Вероятно, выгодный для меня. — Что ж, я не против. Когда и где? — Вы сейчас свободны? — Вполне. — Можно встретиться у меня. — Я к вам подъеду в течение получаса. — Будем вас ждать. В родном городе по всем известным мне адресам я не мог чувствовать себя в безопасности. Мне больше некуда было идти. И я пошел на переговоры.
18
Лощеная кобыла с буферами встретила меня приветливой улыбкой, заготовленной для самых желанных посетителей. Должно быть, Борис Михайлович предупредил. Я был препровожден в кулуары. — Можно, Борис Михайлович? — постучала она в директорскую дверь. — Конечно, можно! — бодрым баритоном ото звался Марков. — Заходите! — Проходите, пожалуйста! — Кобыла отворила дверь в кабинет, пропустила меня и испарилась. По случаю приезда дорогого гостя директор антикварного салона расстался с ветхим сюртуком и фиолетовой жилеткой. Он приоделся в элегантный светло-серый костюм, мигом сбросив лет десять. Марков был стремителен и деловит. Не исключено, что ради дела он ненадолго забыл о сыне. Посетителя я рассмотрел не сразу, ринувшийся навстречу Марков отвлек меня. — Знакомьтесь, — подвел он меня представляться. — Это археолог Илья Потехин, а это Фридрих фон Готтенскнехт, мой коллега. Коллега Маркова восседал на кожаном диване. Перед диваном стоял сервировочный столик с бутылкой «Камю» и разнообразнейшей закуской. На диване, развалясь, сидел еще один мужчина: лет пятидесяти, в темно-сером костюме с заношенной бабочкой. На полноватом лице с крупным носом сидели очки в толстой прямоугольной оправе. Мужчина встал. Мы пожали друг другу руки. Взгляд немца на секунду задержался на реликвиях исмаилитов. — Называйте меня Фридрих, — по-русски фон Готтенскнехт говорил гладко, с заметным деревянным акцентом, чуть хуже де Мегиддельяра и Эррары. — Мне знакома ваша находка. Новости разносятся иногда непростительно быстро для нашего бизнеса. «Средства транспортировки тоже не подкачали, — подумал я. — Это же надо, так быстро примчаться из Германии». — Присаживайтесь, Илья, — захлопотал Борис Михайлович. — Немного коньяку? — С удовольствием, — согласился я. — Сейчас я не за рулем. Марков достал с сервировочного поддона чистый «тюльпан». Я присел на диван рядом с Фридрихом. Борис Михайлович опустился в кресло. |
