— Каждый из вас волен вернуться — обиды держать не стану. Мне нужны лишь добровольцы. Решайте прямо сейчас.

Он замолчал и окинул взглядом ратников, которые лишь вздыхали и виновато опускали глаза. Казалось, бунт подавлен. И все-таки девять человек вышли из строя и собрались за спинами своих товарищей. Некоторое время все стояли молча. Потом, стараясь ни на кого не смотреть, маленький отряд развернулся и направился вверх по лестнице.

Север знал, что больше не увидит их. Такое чувство время от времени возникало у него и никогда не обманывало. Поэтому и теперь он не сомневался, что даже если кто-то из них и сумеет выбраться на поверхность, в Логово он наверняка не вернется. Исполненный ненависти взгляд Халимы лучше всяких слов предупреждал о том, что ждет отступников.

Шаги давно стихли, а воины все стояли на месте и молчали, размышляя над тем, что их ждет впереди. От вчерашнего воодушевления не осталось и следа. Надежды на благополучный исход померкли и стали призрачными. Даже те, кто остался, ничего хорошего уже не ждали.

— Скатертью дорога,— заявил вдруг Кучулуг. Мы прошли половину пути, и первая же неприятность выбила их из седла. Знал бы, не взял с собой… А ведь Паризо погиб из-за собственной дурости. Ну? Что вы молчите? Вспомните о том, что вы воины, а не знатные дамы на прогулке!

Гирканец окинул людей гневным взором и, не дожидаясь ответов, зашагал вперед.

— У нашего друга прорезался ораторский дар,— беззлобно засмеялась Соня и, переступив через скелет, направилась вслед за гирканцем.

Зал резко отличался от всего, что им встречалось до сих пор. Низко нависший потолок подпирали многочисленные, колонны, расположенные по кругу.

Четыре роскошные арки, расцвеченные затейливым орнаментом из цветной эмали, стояли по две справа и слева от входа, причем в каждой преобладал один цвет: зеленый, синий, красный и черный.

— Ну и кто мне скажет, что это значит? — спросил Север, когда все вновь собрались в середине зала.

— Ясно как день,— высказалась первой Соня,— что залы разделены по назначению.

— Это понятно,— кивнул Вожак.— Вот только каково назначение каждого из них?

Кто-то хохотнул в толпе, и Север порадовался, что люди, судя по всему, начали приходить в себя. Он обернулся к Халиме:

— Быть может, ты объяснишь, где нам чего ждать?

— Ни один из орнаментов ничего мне не говорит,— ответила она,— а одни и те же цвета в разных магиях имеют разный смысл.— Пифия задумалась, прежде чем продолжить.— Но если пытаться сопоставлять цвета со сферами жизни, то красный должен означать кровь.

— Зал воинов,— предположил Север.

— Вполне вероятно,— не стала спорить колдунья.

— Тогда черный может означать магию,— заметила Соня.— Черную магию…

— Не исключено,— пожала плечами Пифия.— Но может означать и черную землю, или зал земледельцев.

— Тогда за красной может располагаться бойня,— сказала Соня.

— Здорово,— усмехнулся Вожак.— Значит, за одной дверью воины или живодеры, а за второй — колдуны или крестьяне. Ну а остальные две?

Все молчали. Понимая, что все предположения могут оказаться по меньшей мере нелепыми, никто не хотел выглядеть дураком. И тогда заговорил Кучулуг. Ни от кого не укрылось, что после последнего разговора с Севером гирканец не прочь поболтать. Быть может, он и впрямь решил доказать, что способен убеждать не только силой?

— Повара! Крестьяне! — пренебрежительно фыркнул великан и отвернулся.