Он сам сделал последний шаг навстречу Вожаку и с ходу нанес сокрушительный удар. Север не стал отражать его, а просто поднырнул под меч, ответив ударом на удар, и тут же поздравил себя с тем, что не вложил в него все силы, а попытался ранить гиганта легким, скользящим касанием. Тот успел подставить щит… И тут сучилось нечто совершенно невероятное. Север почувствовал, как его клинок коснулся поверхности щита и тут же, словно попытался вывернуться из руки, скользнул вдоль щита, увлекая за собой и воина.

…Хотя прошло уже много лет, но Соня сразу узнала щит, что видела в подземелье Логова, в тайной комнате за полупрозрачным зеркалом. Слегка скругленный сверху, с заостренным клювом нижнего края, с круглыми вырезами для копья в каждом из верхних углов. Воительница узнала и форму, и эмблему на лицевой его стороне в виде четырехконечной звезды. Она поняла, что это не простое оружие, хотя какими свойствами оно может обладать, не представляла. Она видела, что трое уже убиты, Кучулуг до сих пор не оправился от потрясения, и даже Вожак при всем его опыте и умении ничего не может сделать. Еще немного, и гнусная тварь устроит побоище среди ее друзей. Ее руки сами подняли арбалет, глаза сами отыскали мишень, палец без участия воли нажал на спуск…

Север нырнул вперед, едва не повалившись на пол, когда за спиной раздался рев, от которого заныли кости. Он отскочил еще на несколько шагов, прежде чем развернулся и увидел, что произошло. Чудовище ревело от боли. Задрав кверху рог, оно бешено металось по залу, потом вдруг остановилось, бросило щит, и тогда только Север увидел, что произошло. Из единственного его глаза торчала метательная игла. Монстр ухватился за нее огромной лапищей и вырвал, оглушив людей новой волной рева, вызванного нестерпимой болью.

Халима стояла, судорожно зажав голову руками, словно боль монстра каким-то неведомым образом передавалась и ей. Лицо ее исказилось гримасой страха, который она впервые позволила себе выказать. Тварь тем временем начала бегать по залу, наугад размахивая мечом, так что люди в панике разбегались, не желая попасть под удар. Он продолжал реветь, и Халима не выдержала.

— Да прикончите же его кто-нибудь! — закричала она, и монстр тут же бросился на голос.

В два шага он очутился рядом и, хотя не видел колдуньи, замахнулся так, словно прекрасно знал, где та находится. Пифия поняла, что это конец. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как опускается на нее смертоносная сталь, и тут же вздрогнула от ударившего по ушам рева, еще более мощного оттого, что раздался он над самой ее головой.

В лицо ей плеснули чем-то густым и горячим. Колдунья открыла глаза и увидела валявшуюся на полу огромную руку, которая все еще сжимала меч. Она подняла окровавленное лицо как раз в тот миг, когда голова чудища, кувыркаясь, полетела в сторону.

Рычание мгновенно смолкло, сменившись клокочущим бульканьем.

В десяти шагах от нее стояло, покачиваясь и мелко дрожа, огромное тело. Только теперь колдунья почувствовала исходящий от монстра запах мускуса, настолько сильный, что дыхание ее перехватило, а на глаза навернулись слезы.

Еще несколько мгновений сердце твари продолжало биться, и из обрубка шеи и культи толчками били струи крови, которой становилось все меньше в теле и все больше на полу. Наконец агония прекратилась, и гигант рухнул в кровавую лужу. Оцепенев, люди не решались приблизиться, опасаясь, что даже после смерти твари прикасаться к ней нельзя. Только Север да его красавица-подруга единственные из всех не потеряли присутствия духа. Соня лишь старалась не ступать в кровавые лужи, да брезгливо морщилась.