— От, блин… — Алексей попробовал прочность ремней, но они не поддались. — Топорники!

Мужики закончили молитву, истово перекрестились, отвесили Георгию Победоносцу земной поклон и поднялись на ноги:

— Ну что, оклемался, касатик?

По виду они больше всего напоминали натуральных отмороженных моджахедов: длинная густая борода, бритые головы. Правда, рожи у обоих были вполне рязанские, да и фигурой они больше походили на работящих крепышей, нежели на тоскливых и худосочных разбойников. Однако внешнее впечатление очень часто оказывается обманчивым.

Различались напарники разве носами: один имел нос картошкой, а другой — боксерский, расплющенный и сдвинутый набок.

— Стало быть, знаешь, к кому попал? — поинтересовался «боксер». — Интересно, откуда?

— А кто же вас не знает? — удивился Дикулин. — Топорники, тайная охранка православной церкви. Мочили всякого рода отступников, еретиков, просто хулителей. Язычников запугивали, староверов ловили. Я, правда, думал, что после восемнадцатого века вы в историю канули, но когда отца Меня зарубили, сразу сообразил: живы еще курилки, топоры не ржавеют.

— Мы отца Меня не убивали, — возразил второй мужик. — Там что-то уголовное случилось…

— Ага, — хмыкнул Алексей. — Папа Римский приехал и на тропинке подкараулил. Вы про свое алиби желтой прессе рассказывайте. Отец Мень Библию хотел перевести, а это грех. В Европе до Наполеона за это вообще котел с кипящим маслом полагался. Зарубили бедолагу топором, а это фирменная визитная карточка вашего ордена. Чего теперь юлите?

— Разговорчивый? Это хорошо… — «Боксер» обошел пленника, поворошил угли в жаровне, и от этого привычного жеста топорника у Дикулина меж лопаток пополз нехороший холодок.

— Меня-то чего сцапали? — уже не так жизнерадостно поинтересовался Алексей. — Я ни к какой церкви отношения не имею.

— А вот это мы сейчас и узнаем… — кивнул «боксер». — Сам расскажешь, или тебя сначала встряхнуть?

— Чего вам надо-то? — Дикулин предпочел отвернуться к иконе.

— Давеча ты, касатик, в Красном Селе в дом один входил. А дом нехороший, мы за ним пару дней как приглядывать начали.

— Так я с милицией входил! Меня консультантом вызвали.

— Консультантом чего?

— Ну, по колдовству.

— Значит, ты все-таки колдун, касатик? — Дикулин услышал, как в жаровне опять зашуршали угли.

— Никакой я не колдун, мужики! — Мотнул он головой. — Я с ними, наоборот, борюсь. Мы с вами, можно сказать, одним делом заняты!

— Странно что-то, — подал голос второй топорник. — Не православный, не крещеный, а с колдовством борешься. Не складывается что-то.

— Да ты рассказывай. Подробненько этак, раз сам говорить начал, — добавил «боксер». — И не бойся. Мы ведь пытать и сами не любим. Коли так обойтись можно, так и вправду миром лучше разобраться.

— Да нечего мне толком рассказывать, — вздохнул Андрей. — Девица одна меня приворожить в институте пыталась. А у меня предчувствие нехорошее какое-то появилось, я ее и послал подальше. А она к бабке одной сунулась, что при экзаменах хорошие отметки или билет простой иногда наколдовать могла. Та на меня порчу наводить стала. Я поначалу не верил, смеялся. Но когда все наперекосяк пошло, решил подстраховаться. Книжки кое-какие по этой теме почитал, на Кольский домой съездил — у меня там родичи дальние этим делом тоже баловались.