– Я хочу узнать ваше мнение об учителе физкультуры.

– О Белоносове? – с естественным удивлением спросила директриса.

– А почему вас это так удивляет?

– Почему? – усмехнулась директриса. – Твоего коллегу, к примеру, интересовала исключительно Ольга Андреевна. И я его прекрасно понимаю. Если уж писать очерк об учительнице, то лучшую кандидатуру трудно найти. Сомова у нас девушка видная. К тому же незамужняя, без детей. Сам бог, как говорится, велел…

Я подумал, что директриса преувеличивает.

– Неужели мой коллега не задал вам ни одного вопроса о Белоносове?

– Ни единого! А зачем ему скучный физрук? Ты бы видел его глаза, когда я рассказывала ему про Ольгу Андреевну! Мой Чапа на телячью вырезку так не смотрит. А когда я дала твоему коллеге ее адрес, его как ветром сдуло из моей квартиры. И я скажу тебе, меня впечатлили его настойчивость и целеустремленность. Как минимум две ночи подряд он брал у нее интервью.

Теперь наступила моя очередь удивиться.

– Вы хотите сказать, что Лешка был в доме у Ольги Андреевны?

– Не просто был. Он жил у нее… А что это ты так всполошился?

Она думала, что я ревную или завидую. Ее лукавая улыбка едва не вывела меня из себя. Ерунда какая-то получается! Неплохо, однако, Лешка работал здесь по письму! Вот тебе и закомплексованный неудачник! В голове не укладывается, как он сумел окрутить Сомову, эту неприступную с виду куклу.

– А вы не ошибаетесь? – спросил я.

– Что ты, голубчик! В Кажме трудно что-либо утаить. Да и сама Ольга Андреевна не делала из этого большого секрета. Собственно, а что в этом предосудительного или аморального? Ей нужно думать о личной жизни.

Новость, сообщенная мне директрисой, спутала логическую нить, на которую я собирался нанизать свои вопросы. Я не мог дать никакого объяснения странному поведению Лешки. Конечно, он был парень с мышами в голове, и все же у меня ни разу не возникло повода усомниться в его добросовестности. Что могло побудить Лешку напрочь забыть о своих обязанностях и несколько дней подряд провести в доме у симпатичной учительницы? Он влюбился как мальчишка?

– Так что? – поторопила меня директриса, полагая, что я мучаюсь вопросом, о ком писать очерк. – Познакомить тебя с Ольгой Андреевной?

– Я с ней уже знаком, – признался я. – Она в самом деле произвела на меня сильное впечатление. И все-таки я хотел бы побольше узнать о Белоносове.

– О Белоносове так о Белоносове, – пожала плечами директриса. – А что конкретно тебя интересует?

Непонятно, зачем она делала вид, будто не знает, что меня интересует. Не такой уж простой оказалась эта женщина!

– Я хочу знать ваше мнение о письме.

– О письме? – переспросила директриса и заморгала глазами. – О каком письме?

Ну, это уже слишком! Я нахмурился, сложил руки на груди и посмотрел на женщину, как на продавщицу, которая откровенно обвешивала.

– Зачем вы делаете вид, будто не понимаете, о каком письме я говорю? Разве мой коллега не сказал вам, с какой целью он приехал в Кажму?

– Побойся бога, голубчик! – воскликнула директриса. – Наш разговор напоминает общение африканца с эскимосом. Я действительно не понимаю, о каком письме ты говоришь! Твой коллега сказал мне, что собирается написать очерк об учителе, и остановил свой выбор на Ольге Андреевне. Вот и все!

У меня не было никаких доказательств, что директриса лжет, и я должен был ей поверить. Выходит, Лешка не раскрыл перед ней свои карты и ничего не сказал об анонимке.