Дженнин обернулась и посмотрела на часы.

— Я уже опаздываю в монтажную, — сказала она секретарше. — Кто там?

— Он не назвался, — ответила секретарша, возвращаясь к своему столу.

— Алло, Дженнин Грей у телефона.

— Это Мэттью.

Дженнин замерла. С того ужасного дня, когда он избил ее, Мэттью ни разу не звонил и не появлялся.

— Я хотел бы сегодня тебя увидеть, Джен. В семь тридцать, у тебя.

Дженнин изумилась — не в характере Мэттью было договариваться о встрече.

— Что ж, я очень рада, — сказала она. — Мне тоже нужно с тобой поговорить, — Вот и отлично, — сказал Мэттью. — Я тебя не задержу, так что можешь не отменять никакие свои встречи.

— Это очень мило с твоей стороны, — сухо ответила Дженнин и повесила трубку.

Поднимаясь в монтажную на пятом этаже, она почти не думала о предстоящей записи. Однако совсем не Мэттью занимал ее мысли. В последнее время их встречи с Вики участились, и Дженнин наконец впервые ощутила, что такое состояние подлинной гармонии.

Порой Дженнин все-таки с трудом осознавала, что они с Вики стали настоящими любовницами. Это до сих пор казалось невероятным. Даже сейчас, стоило Дженнин вспомнить бездонные глаза Вики, ее нежное тело, которое она покрывала страстными поцелуями, как се охватывал мучительный стыд. Впрочем, с каждым днем стыд постепенно улетучивался, и Дженнин начинала воспринимать свое новое существование все более естественно. Да, именно этого ей до сих пор не хватало. Все было правильно, чисто, нежно и красиво.

Пока она не призналась в случившемся ни одной живой душе, даже доктору Брайанту, психиатру, с которым встречалась накануне.

Войдя в монтажную, Дженнин почти сразу услышала знакомый голос. Она даже не поняла, откуда он раздается.

Оглядевшись по сторонам, она заметила небольшой монитор, стоявший рядом с соседним пультом.

— Послушайте, неужели это Боб Мак-Элфри? — вскричала она.

Видеоинженер приподнял голову.

— Да. Вы его знаете? — В его голосе прозвучало уважение.

— Знаю, — ответила Дженнин. — А что это за канал?

— Новости.

— Подождите минутку, — попросила Дженнин, исчезая в соседней кабинке. — Вы не возражаете, если я немного посмотрю?

Беседа шла полным ходом. Дженнин уже давно мучила совесть — из-за романа с Вики она несколько дней не звонила Элламарии. Ничего, решила она, глядя на Боба, она тут же позвонит подруге и скажет, как ей понравилось интервью.

Вдруг камера взяла общий план, и Дженнин оторопела: Боб был не один. Рядом с ним сидела какая-то незнакомая женщина.

Дженнин пригнулась, чтобы рассмотреть ее получше, и в это мгновение женщина сама заговорила, отвечая на вопрос интервьюера:

— Да, мне нередко приходится развлекаться в одиночку, но я уже давно к этому привыкла. Муж ведь и в молодости постоянно работал, и свободного времени у него никогда не оставалось. Верно, милый? — спросила она, обращаясь к нему.

Боб рассмеялся, и Дженнин впервые заметила, что они сидят, держась за руки.

— Скажите, а в вашей семейной жизни не возникало из-за этого трудностей? — поинтересовалась журналистка. — Тем более что вы так увлекаетесь лошадьми, а мистер Мак-Элфри часто находится в отлучке.

— Трудностей не было, — последовал ответ. — Хотя без Боба мне, конечно, бывает очень одиноко.

Журналистка обратилась к Бобу:

— Говорят, вы в пятницу летите в Нью-Йорк?

Боб кивнул.

— Это как-то связано с тем, что, по слухам, вы собираетесь снимать «Тристана и Изольду»?

Боб расхохотался, но промолчал.