Я не поверила своему счастью.

– Ты предлагаешь мне жилье? Сколько оно стоит?

– Извини, – смутился Кирюша, – я случайно услышал твою беседу с бабушкой. Она у тебя супер! Мне нравится ее стиль. Вот только волосы… Но прическу легко исправить. Квартира пустая, о цене не беспокойся, я ее никогда не сдавал, нет нужды.

– Спасибо! – обрадовалась я. – Завтра же переберусь. Часиков… э… в девять вечера. Мне кто‑нибудь дверь откроет?

– Я, – пообещал чудо‑парикмахер.

– Добыла журнальчик! – сияя от радости, подлетела к нам бабуля. – А еще мне достался шампунь «Молодость волос».

– Не пользуйтесь им! – тут же воскликнул Кошечкин. – Дорогой и некачественный.

Я с укоризной посмотрела на него:

– Обруганное тобой средство – лидер продаж.

Павел влез в нашу беседу.

– Народ любое дерьмо купит, если о нем в прессе написали.

– Думаете, плохой товар? – расстроилась Белка, вертя в руке бутылочку. – А почему?

– Пойдемте на выход, сейчас объясню, – пообещал стилист‑байкер, хватая свои вещи.

Я поплелась за компанией к вертящимся дверям бутика. Кошечкин волочил набитые инструментами и всякими парикмахерскими средствами сумки. Большой кожаный саквояж с фенами, щипцами, плойками и утюжками он водрузил на чемодан на колесиках с косметикой и напоминал транзитного пассажира, спешащего на стыковочный рейс. Рядом шагала Белка, безостановочно задававшая ему вопросы. В какой‑то момент она выхватила у Кирилла квадратный гримкофр и понесла в руке. За подружившейся парочкой тащился Павел, цокая высокими каблуками узких штиблет. Меня удивило, что пресс‑секретарь не изъявил желания помочь боссу с багажом, а шел налегке.

Когда мы вышли на улицу, Кошечкин вдруг спросил:

– Изабелла Константиновна, вы сейчас куда?

– На электричку, – ответила она.

– Опять машина сломалась? – огорчилась я. – Давно пора купить новую.

– К Рождеству непременно! – воскликнула Белка.

Я только махнула рукой. Это заявление я слышу давно, бабуля забывает уточнить год, когда она намерена отправить на свалку свой драндулет.

– Разрешите вас подвезти? – галантно предложил Кирилл. – Вон мой конь стоит у тротуара.

Я увидела огромный, натертый до зеркального блеска мотоцикл и возразила:

– Спасибо, не надо, я поймаю такси.

– Нет! – запротестовала бабуля. И восхищенно воззрилась на двухколесного монстра. – Ну и красавец! Всегда мечтала на таком прокатиться. С ветерком.

– Вам нравятся байки? – пришел в восторг Кирюша.

Я разозлилась. Ну, конечно же, у Белки сейчас горят глаза, а подросток в ее душе пляшет брейк. Обычно после тридцати люди становятся осторожными, не хотят рисковать, как в юности, понимают, что некоторые приключения могут окончиться плохо. Но моя бабуля не из этой стаи. И теперь мне оставалось лишь наблюдать, как она надевает заботливо поданный гигантом парикмахером шлем.

Кошечкин привязал сумки и чемодан к багажнику и сел за руль. Белка пристроилась сзади, обхватив руками талию стилиста. Мотоцикл взвыл, резко стартовал с места, накренился набок и влился в поток машин. Автомобили ползли со скоростью ленивцев, но наша развеселая парочка резво понеслась по проспекту, байкер уверенно лавировал между плетущимися в пробке иномарками. На короткое мгновение я увидела высоко поднятую над головой руку Белки с зажатой в ней сумкой‑собачкой.