Сергей Алексеев. Клещ
1
Вадьку Старухина определили помбуром второго разряда к усатому бурильщику Ганькину. Начальник партия так и сказал: иди, мол, в лагерь буровиков да найди там усатого. – Что это за должность? – переспросил Вадька. – Помощник бурового мастера, – объяснили ему. «Ого! – довольно подумал Вадька. – Сразу в помощники!» И, выбирая путь посуше, чтобы не промочить в болоте новые венгерские башмаки на платформе, отправился к палаткам буровиков. Как ни старался Вадька, все же начерпал в башмаки густой коричневой грязи и по колено уделал новенькие джинсы. «Да! Тут не Европа,- заключил он, чавкая ногами по жиже, взбаламученной гусеницами тракторов, – резервация какая-то! Начальство с кольтами, будто ковбои. Все хмурые, разговаривать не хотят… Ну и черт с ними! Переживем!» Вадьке стало весело. Он остановился, опустил портфель на мох, руки упер в пояс, словно там и в самом деле было два отличных пистолета, и оглядел себя. «Прилично! – оценил он. – А что? Могут и отвалить какой-нибудь задрипанный смит-вессон на всякий пожарный. Я же теперь почти начальник!» В палатке усатый Ганькин спал на раскладушке, затянутой пологом, храпел, словно в носу у него стоял клапан: вдох – звучно и раскатисто, выдох – со свистом и шипением. Вадька по-хозяйски отдернул край полога и сказал, нажимая на первые буквы: – Здарово, карифан! Ганькин перестал храпеть, сонно вздохнул, раскрыл один глаз и сел. – А второй? – спросил Вадим. Ганькин пошарил рукой по раскладушке, отыскал черную повязку и приладил ее на голове – спрятал закрытый глаз. Вадька успел увидеть, что веки этого глаза срослись, будто размазанные. – Откуда ты взялся такой? – без любопытства спросил Ганькин и стал обувать сапоги. При виде повязки Вадим чуть смутился. – Прислали. Помощник бурового мастера Вадим Старухин,- представился он. Только теперь Ганькин цепким единственным глазом осмотрел парня и спросил: – Времени сколько? Вадька глянул на часы: – Шесть без четверти, старик. Уселся на чурку возле стола и снял башмаки: – Тоска тут у вас. Платформа не выдерживает… – На смену готовься. В ночь пойдем, – буркнул Ганькин. – Так сразу? – опешил Вадька. – Мне смокинг в порядок привести надо… – Хорош балабонить! – оборвал его Ганькин сердито. – Если вкалывать приехал – переодевайся! – А я так, – неожиданно согласился Вадька. – Я же помощник. Ганькин ухмыльнулся, скользнул взглядом по его махровой сорочке и молча натянул толстую брезентовую робу, заляпанную густым глинистым раствором.
На буровой двое мужиков колотили кувалдами подвешенную на тросе трубу – выбивали керн. Один из них, увидев Ганькина с Вадькой, бросил кувалду и облегченно сказал: – Вот и смена пришла… Ганькин деловито обошел станок, потрогал рычаги, ручки, сосчитал стоявшие пучком трубы. – Сколько? – Сорок,- ответил тот же мужик. – Рыхлятина кончилась, коренные идут. А кого это ты привел? – спросил он, разглядывая Вадьку. – Вадим Стариков. Помощник бурового мастера, – серьезно объяснил Ганькин. – Старухин, – с достоинством поправил Вадим. – А чего он у тебя как на бал явился? – полюбопытствовал мужик. – Начальство! Мужики разразились хохотом, а любопытный аж присел, вытирая слезы грязной рукой. Молчал только Ганькин, невозмутимо рылся в ящике, перебирая коронки и какие-то детали. |
