Ричард отвернулся, глянул в незашторенное окно. Высыпали звезды. О стекло бились два мотылька. Он понимал, ему часто случалось быть тому свидетелем – если человек захочет высказать наболевшее, его не остановишь. Лучше просто сидеть и слушать. Большего он и не просит. Его успокоят собственные слова.

– Да, прошла и любовь. Ведь леди Джин не перестала спать с ним. – Брантон внезапно расхохотался. – Сегодня скелеты так и гремят в старых семейных шкафах, верно? Но будь я проклят, если ты женишься, не узнав всей правды. Хватит, напритворялся я. До самой смерти леди Джин я делал вид, будто не знаю, что она изменяет.

– Кто уговорил Сару уйти в монастырь? – Ричарду не надо было называть имя любовника леди Джин. Он и так понял все. Сара оказалась дочерью Беллмастера, но это ничего не меняет. И она никогда об этом не узнает. А о Беллмастере он пока строго-настрого запретил себе думать. Всему свое время.

– Не знаю. Тут, как говорится, мы оба серединка-наполовинку. Одна из сестер леди Джин была монахиней. Знаешь, как ведется в ирландских семьях: один сын в церковь, другой – в трактир, а третий дома чистит сортир. Саре, казалось, мысль о служении Христу пришлась по душе, поэтому я не препятствовал. А Джин этого очень хотелось. Она ведь была по-своему набожна. И как это уживалось в ней с распутством, не спрашивай. И не спрашивай, за что я любил ее… и, черт возьми, люблю до сих пор. – Он засмеялся и весь вдруг как-то размяк. – Думаешь, я выпил и вот расчувствовался? Нет, хотелось просто снять с души грех. Однако прости, тебе же неприятно все это выслушивать. Но потерпи еще немного – я должен досказать. Когда лорд Беллмастер… я вроде не назвал еще имени этого мерзавца?

– Нет, сэр. Впрочем, я догадался. Сара говорила, он вечно крутился рядом с матерью.

– Настоящий сноб. У него полно денег, он напичкан тщеславием и еще Бог знает чем. Но я о другом: ренту, которую Сара получает якобы от меня, посылает он. Мне такое не по карману, поэтому он и решил содержать Сару. Может, в нем проснулась-таки совесть. Если да, это что-то новенькое. Наверно, он будет платить и дальше. Не знаю.

Фарли прикурил сигарету и, бросив спичку в пепельницу на столе, тихо сказал: «Вы, конечно же, и знать ничего не можете. Зато знаю я. Из его денег мы не возьмем ни гроша. Только напишите Саре, что с деньгами стало туго и от содержания пришлось отказаться».

– Да, неглупо. Правда, Беллмастер может заупрямиться. Плевок в лицо лишь распалит его.

– Мне до этого нет никакого дела. Справлюсь я с вашим Беллмастером.

– О чем ты?

– Лучше пока помолчу, сэр. Скажу одно – пусть Сара его дочь, но она еще и моя будущая жена.

– Ты что-то задумал?

– Да, но лишь ради счастья Сары. А Беллмастера я одолею.

– Ладно, только не сглупи. Не хотелось мне все это на тебя взваливать, но пойми – дальше таиться просто нет смысла.

– Я рад, что вы мне открылись.

Вернувшись в кабинет, он заметил открытую дверцу сейфа и подошел запереть его. Тут на глаза попался завернутый в газету и перетянутый резинками пакет – подарок Саре, который приготовил Ричард.