Майлсу Хэммонду показалось, что вся атмосфера, в которой проходила беседа, неуловимо изменилась. Снова раздался голос доктора Фелла:

– Вы хорошо плаваете, мадам?

Пауза.

– Довольно хорошо. Но я не решаюсь увлекаться плаванием из-за своего сердца.

– Рискну предположить, мадам, что в случае необходимости вы способны плыть под водой?

Теперь ветер налетал на деревья, шелестя листвой, и Майлс знал, что атмосфера действительно изменилась. Фей Ситон переполняли чувства, возможно, устрашающие, и Майлс явственно ощущал это. Он уже испытал нечто подобное недавно в кухне, когда кипятил там воду. Ему казалось, что невидимая волна затопила коридор. Фей знала. Доктор Фелл знал. Фей приоткрыла рот, и ее зубы блестели в лунном свете.

И в тот момент, когда Фей неловко отпрянула от доктора Фелла, дверь в комнату Марион открылась.

Из комнаты в коридор лился золотистый свет. Жорж Антуан Риго без пиджака стоял в дверном проеме, глядя на них, и, казалось, находился на грани нервного истощения.

– Я говорил вам, – закричал он, – что не смогу заставить сердце этой женщины биться достаточно долго. Где врач? Почему он до сих пор не приехал? Что задержало…

Профессор Риго осекся.

Подойдя к двери, Майлс из-за его плеча заглянул в комнату. Он увидел Марион, свою родную сестру Марион, лежащую на кровати, на которой царил еще больший беспорядок, чем раньше. Револьвер 32-го калибра, не способный защитить человека от некоторых незваных гостей, соскользнул на пол. Черные волосы Марион разметались по подушке. Ее руки были широко раскинуты, один рукав пижамы закатан до того места, куда ей сделали укол. Ее как будто принесли в жертву.

И в этот момент один-единственный жест поверг их всех в ужас.

Потому что профессор Риго увидел лицо Фей Ситон. И Жорж Антуан Риго (магистр гуманитарных наук, светский человек, снисходительно взирающий на человеческие слабости) инстинктивно поднял руку и сделал жест, защищающий от дурного глаза.

Глава 12

Майлсу Хэммонду снился сон.

Ему снилось, что в эту субботнюю ночь, переходившую в воскресное утро, он не спит в своей постели – как оно и было на самом деле, – а сидит в мягком кресле в гостиной на первом этаже, где ярко горит лампа, и делает выписки из книги большого формата.

Ему снился отрывок следующего содержания.

«В славянских странах вампир фигурирует в народных поверьях как оживший труп, который днем вынужден лежать в своем гробу и только после захода солнца выходит на охоту. В Западной Европе вампир – это демон, внешне ничем не отличающийся от обычных людей, среди которых он живет, но обладающий способностью заставлять свою душу покидать тело в виде соломинки или клубящегося тумана, чтобы потом она приняла видимый человеческий облик».

Подчеркивая эти строки, Майлс одобрительно кивнул. «Creberrima fama est multigue se expertos uel ab eis, – приводилось возможное объяснение происхождения этой второй разновидности вампиров, – gui experto essent, de guorum tide dubitandum non esset, dudisse contirmant, Siluanos et Panes, guos vulgo incubos vocant, improbos saepe extitisse mulieribus et earum adpetisse ac pengisse concubitum, ut hoc negure impu-dentiae uideatur».