Перегнувшись через ограду, она бурно хлопала в ладоши, всячески стараясь привлечь его взгляд. Когда Гай поскакал к герцогу, чтобы выразить свое почтение, Магдален торопливо выдернула вторую розу из вазы, собираясь кинуть ему цветок, но в спешке уколола палец, так что шип попал под ноготь. Вскрикнув, она попыталась вытащить шип, и момент был упущен. Гай уже получил поздравления от своего сеньора, и теперь дамы из ложи одаривали его улыбками и цветами. Роза выпала из рук Магдален, когда она увидела, что внимание рыцаря явно приковано к одной из них. Из-под опущенных ресниц Магдален украдкой наблюдала, как изящно обменивались любезностями Гай де Жерве и леди Мод Уазефорд. Мод ненамного старше Магдален, но уже успела овдоветь. Герцогиня Констанция, благосклонно улыбаясь, смотрела на Гая и Мод, и Магдален поняла, что тут дело не обошлось без участия герцогини. Она взирала на обеих женщин почти с ненавистью.

Гай заметил недовольную гримасу на ее лице, но приписал это отсутствию на арене Эдмунда. Для леди, чей супруг по непонятной для нее причине не принимал участия в турнире, успех другого едва ли мог быть приятен. Однако сообщать ей о решении герцога раньше, чем Эдмунд сочтет это необходимым, было не в правилах де Жерве. В конце концов муж сам должен поставить в известность свою жену. Успокоив себя такой мыслью, Гай поскакал к своему шатру, чтобы снять тяжелые доспехи.

Магдален же ждала мужа, с которым собиралась ехать в Савойский дворец. Турнир проходил на полях Вестминстера, и толпа народа быстро редела — все спешили добраться до дома пока не стемнело. Герцогиня, решив, что Магдален дожидается мужа, уехала вместе со свитой герцога и теми дамами, чьи рыцари не принимали участия в турнире.

А Магдален все ждала и ждала. Два оруженосца из ее свиты старались не показывать ей своего волнения, хотя тени от кустов и деревьев становились все длиннее, а за частоколом людей уже почти не осталось.

В конце концов терпение ее лопнуло, и она послала одного из оруженосцев в шатер мужа, а сама осталась в ложе, беспредельно возмущенная такой невежливостью со стороны супруга-рыцаря.

Оруженосец с удивлением обнаружил, что палатка де Бресса пуста. Вокруг царила суматоха — слуги разбирали шатры, сворачивали штандарты, складывали все это на повозки. Самих же участников сражения уже не было. Оруженосец призадумался. В его обязанности входило сопровождать леди в отсутствие лорда. За самовольное отбытие вместе с госпожой ему бы не поздоровилось — господин его был короток на расправу, но в то же время его долг подсказывал ему, что леди нужно доставить домой, пока не стало совсем темно. И тут парнишка увидел милорда де Жерве, выходящего с кубком в руке из шатра, и страшно обрадовался: этот господин был патроном де Бресса и мог дать совет, что делать в такой ситуации.

Де Жерве, выслушав сбивчивый рассказ парнишки, покачал головой и приказал ему сообщить леди Магдален, чтобы она ждала в ложе, пока он за ней не придет. Допив вино, Гай передал кубок своему оруженосцу и двинулся к ложе герцога. Ему было яснее ясного, что Эдмунд в порыве уязвленной гордости ускакал куда глаза глядят, и забыл обо всем на свете, в том числе и о жене. Поступок совершенно понятный для юноши, который считает себя несправедливо обиженным. Но что-то насторожило Гая: такое поведение не очень характерно для Эдмунда — все-таки де Жерве дал хорошую школу своему племяннику.

Гай нашел Магдален в состоянии крайнего гнева, который она, проявляя редкое чувство сарказма и своеобразного черного юмора, тут же излила на него, будто именно он был во всем виноват.

Гай терпеливо дождался, пока иссякнет поток ее филиппик, и спокойно заметил:

— Если вы все сказали, мадам, то я предложил бы вам тронуться в путь. Темнеет.

— Но где же Эдмунд? — спросила она, чуть остыв от его тона. — Не понимаю, как он мог так поступить?

Гаю пришлось поведать ей о наказании Ланкастера.