— Заткнитесь, дуры! — рявкнул на нас налетчик.

— Простите, — жалобно пискнула тетя и еще выше задрала руки.

— Скажи им, чтоб легли на пол! — зычно бросил другой налетчик нашему сторожу, приставляя дуло «макарова» к голове продавщицы. — А ты, тварь, складывай в мешок всю наличность и открывай сейфы!

— На пол! — скомандовал нам первый.

— Ой, а пол грязный, — пожаловалась тетя.

— Давай без гнилых базаров, старуха! — рявкнул на нее налетчик.

Реакция тети была столь стремительной, что даже я удивилась. Ее сумочка описала в воздухе дугу и врезалась в лицо бандита.

— Ой, извините, — вырвалось у нее секундой позже, когда она поняла, какую глупость сделала. Мне не оставалось ничего другого — только действовать, потому что оскорбленный бандит наставил свой двенадцатый калибр на мою дорогую тетю — последнего близкого мне человека на этой земле. Отца я не считала, так как он после смерти мамы совершил форменное предательство, скоропалительно женившись на мерзкой соседке.

Действовала я молниеносно. За мгновение, пока напрягался на спусковом крючке палец бандита, я толкнула тетю на пол, шагнула вперед, перехватила дробовик, ударила ребром ладони противника по локтевому сгибу, одновременно поворачивая дробовик дулом кверху. Грянул выстрел, однако заряд ушел в подвесной потолок. Затем цевье дробовика под моим нажимом врезалось в висок мужчины. Подсечка и завершающий тычок в сонную артерию. Перепрыгнув через упавшего бандита, я обрушила приклад на голову второго и тут же ударом ноги в солнечное сплетение ударила третьего. Прикрылась его падающим телом от четвертого, которого достать уже не хватало времени. С перепугу бандит успел всадить три пули в своего же коллегу, которого я удерживала за горло. Левой рукой я задрала штанину на лодыжке поверженного бандита, выхватила из укрепленных там ножен короткий штык и метнула в стрелявшего. Лезвие вошло ему точно между ребер, не задев сердца и крупных артерий. Трупы мне были ни к чему. Захрипев, стрелявший выронил пистолет, упал на колени, а потом завалился на бок. Отбросив от себя живой щит, я перекатилась к бандиту, которого отшвырнула к стене ударом ноги. Он как раз передергивал затвор автомата. Наставленный на него пистолет заставил бандита замереть без движения.

— И не пытайся, дебил, — произнесла я ледяным тоном, — у меня в руке специальный «ГШ-18», пули прошивают любые бронежилеты, салоны автомобилей. Начальная скорость пули 450 метров в секунду. Подумай, нужны ли тебе лишние сквозные отверстия в черепе?

Прочитав в моих глазах приговор, бандит выпустил из рук автомат.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила я его и вырубила ударом ноги сбоку.

Продавщица, точно статуя, застыла за прилавком с открытым ртом. Ее выпученные глаза бессмысленно хлопали, а разум, судя по всему, отказывался воспринимать происходящее.

— Милицию вызвали? — спросила я продавщицу, поднимаясь с пола с пистолетом в руках.

Женщина не ответила. Без звука она рухнула под прилавок.

— Великолепно, — буркнула я и засунула пистолет в кобуру под пиджаком. Тетя Мила тоже встала с пола, с болезненной гримасой потирая плечо:

— Женя, ты меня прям как зверь толкнула. Теперь синяк во всю руку будет.

— Ну, синяк не трупные пятна, пройдет, — философски заметила я, осматриваясь. — Ты зачем вообще на бандита напала? С тобой, оказывается, и на люди-то выйти опасно.

— Ой, Женя, я не специально, само как-то, — виновато потупила глаза тетя Мила. — Ты слышала, как он меня назвал? Вообще уже! Ладно, мне бы было шестьдесят или семьдесят.