|
Один раз его вообще били без всяких ограничений, реально замочить хотели, втоптать в асфальт. Это, правда, давно было, еще до Зоны… Ведущий тем временем привстал на одно колено, да так и остался почему-то. Ненависть медленно сползала с его физиономии, уступая место суровой сосредоточенности. Рентген успел даже возликовать на долю секунды — кажется, старый волк покорно стерпел пощечину и пытается сделать вид, что ничегошеньки не произошло, чтобы не потерять лица! Однако еще через мгновение он понял, что Хемуль не отрываясь смотрит мимо него — на железнодорожную насыпь, и ощутил, как от хребта к затылку начинают стремительно карабкаться полчища ледяных мурашек. — Медленно, — тихо и отчетливо проговорил ветеран. — Очень медленно повернись и замри. И смотри туда во все глаза. Секи, чтобы по сторонам ничего не зашевелилось. Зашевелится — сразу кричи. Обернувшись — очень, очень медленно, как и было предписано, — парень дрогнул. Физиономия его от ужаса побледнела столь стремительно, словно температура вокруг разом упала на несколько десятков градусов. Неподалеку от Рентгена в воздухе висел кусок гравия. Один из тех камешков, что бросил глупый молокосос, замер в полутора метрах над землей. Остальные уже давно раскатились по траве, а этот вот чего-то замешкался. — Ч-чего… это? — только и сумел выдавить молодой. — Засохни, плесень!.. Камешек как будто только и ждал, чтобы все обратили на него внимание. Он тут же начал падать — неторопливо, словно капля густого меда, тянущаяся с ложки. Ему потребовалось не меньше полуминуты, чтобы коснуться земли, и все это время группа сталкеров зачарованно наблюдала за ним. Наконец камень упал и лениво покатился по рыжей траве — совершенно беззвучно и уже с нормальной скоростью. За спиной глухо щелкнуло — возникло такое ощущение, будто где-то совсем рядом невидимка неумело передернул автоматный затвор. Ведомые нервно дернулись на звук, Хемуль быстро оглянулся и снова уставился на камень, беззвучно шевеля губами, словно решая в уме сложную головоломку. С такой штукой он столкнулся впервые. — Почувствуешь боль или жар — падай на спину, — отрывисто скомандовал ведущий. — Сразу. Не вздумай шевелить мозгами, понял? У тебя их все равно нет. Про рельс — забудь, нет его. Рентген с трудом кивнул. Прошептал: — Не чувствую. Все… все нормально… Нет, все-таки не зря Хемуль не доверял железной дороге. Неспроста она тут лежит столько лет, а рельсы даже не потемнели. Опять Зона пошутила, а чувство юмора у нее весьма своеобразное. Лучше было бы обойти подозрительную железнодорожную ветку. Да вот только выбора особого нет. Ломиться через Агропром категорически стрёмно, туда в последнее время опасно часто захаживают химеры, а на маршруте — прорва ловушек после недавнего выброса. И через Свалку огибать мало удовольствия: утром какие-то отморозки устроили на Периметре настоящую войну, и теперь голубые каски стоят на ушах, усилив патрулирование до предела. Нагнали бронетехники, вертолеты носятся, как пчелы над клевером. Говорят, кто-то из солидных засранцев — то ли «Долг», то ли «Свобода» — устроил очередной масштабный прорыв Периметра с боем курантов и фейерверками: перебрасывали за первую линию обороны оружие, бойцов и припасы. Давно уже такого шума не было. А группа дяденьки Хемуля возвращается с неплохим хабаром, собственностью клана, между прочим, давно проплаченной заказчиками. |
