|
А выстрелы поначалу не показались ей опасными. Она не сразу поняла, что в них только что выпустили целую очередь. Только через минуту, когда умолк отчаянно матерившийся Денис, ее внезапно обожгло: «Елки-палки! В нас же стреляли!» Беглецы уже скрылись в лабиринтах заброшенного квартала, когда натовцы, форсировав движок, рванули следом. Пифа вел машину почти вслепую, удачно проскакивая тупики и втискиваясь в очередной извилистый проезд. На восемнадцатом по счету крутом повороте далеко оторвавшаяся «Нива» прогрохотала колесами по полурассыпавшемуся бревенчатому настилу — старому мосту через сто лет как пересохшую речку. Правое переднее колесо попало в выбоину, машину повело, но Пифа молниеносно выровнялся. Москит обернулся назад, прищурился, блеснул в темноте зубастой усмешкой: — По картам — мост разрушен, есть мнение, что проехать здесь нельзя. Вот его и не перекрывают. — Европа, — сказал Пифа. — Д-дикие люди. Морт уже сколько лет здесь комендантом, а все п-привыкнуть не может, что у нас не дороги, а н-направления… Отчаянно фырча, «Нива» на минимальной скорости ползла по остаткам моста. В одном месте проезд вообще превратился в два нешироких, осклизлых, незакрепленных бревна над бездной — одно под левое колесо, другое под правое. В какой-то момент Ксанте почудилось, будто правая пара колес начинает неуловимо соскальзывать с бревна, однако Пифа был мрачен, сосредоточен, но спокоен. Тем не менее вскоре уже стало очевидно, что машину неудержимо тащит вправо. Когда она соскочила с осклизлых бревен, Ксанта закрыла глаза в ожидании неминуемого — однако «Нива» ударилась колесами о глинистый грунт на противоположном берегу. Мост закончился, и машина тут же резво перевалила через пригорок, уйдя с возможной линии огня. Больше их никто не преследовал — для «хаммера» такое препятствие, конечно, оказалось непреодолимым. Не факт, что патруль вообще понял, что беглецы ушли по полуразрушенному мосту, а не свернули где-то раньше. Для людей, проживающих западнее Польши, подобное безрассудство должно было казаться совершенно немыслимым. Несколько минут после этого под колеса ложился относительно наезженный проселок, и вдруг дорога разом исчезла. Внизу теперь чавкала вязкая глина, та же глина, только подсохшая, летела в разные стороны, мягко стучала по днищу. Машину затрясло. — Проедем, — авторитетно заявил Москит, хотя его никто не спрашивал. — Немного уже осталось. — Морт солдатню п-погнал на усиление. Смотри, как дорогу б-броней разбили. — Ничего, доковыляем как-нибудь… Когда «Нива» наконец остановилась, Ксанте уже было все равно, куда и зачем они едут. И кто они вообще такие. Желудок наконец прекратил скакать по всему телу и вернулся на место, но ощущение, будто ее только что вынули из сепаратора, не проходило. — Вылезайте, — подал голос ведущий. — А мы пока тачку спрячем. — Нельзя б-без машины, — тяжело дыша, сказал Пифа. Москит аж поперхнулся: — Все, контрольная точка! Ты что, собрался прямо в Зону рулить? С воздуха тачку приметят в две секунды — и песец котенку! Брат, ты что, перегрелся? — Ничего я не п-перегрелся! Но у нас форс-мажор. Пока мы п-пешкодралом дотопаем, на П-периметре вояки уже хороводы водить б-будут. П-после нынешней светомузыки в городке там давно уже сыграли тревогу, и через п-полчаса на линии дотов будет не п-протолкнуться. |
