|
— Смейтесь, смейтесь, балбесы. Вот как проявлю инициативу — чертям в аду тошно станет! Москит задрал обе лапы вверх: — Лучше не надо. Инициатива и служебное рвение у нас тут плохо заканчиваются. — Тебя послушать, — вступился за Ксанту Денис, — так в Зоне абсолютно все плохо заканчивается. Ведущий помрачнел, сказал угрюмо: — Именно так и есть. Ты это… прости, что чуть не отправил тебя в канаву. Не проследил, моя вина. — Ладно, — пробурчал Кузнец, глядя в сторону. — Проехали. Все живы, все здоровы, никого не убило. — Ну, если все перекурили и наигрались, пора выступать. Пока мужчины завязывали рюкзаки и прятали окурки, Ксанта улучила момент и незаметно глянула в толкователь. Ну вот, опять ошиблась. Перепутала странички с вариантами предсказаний. На самом деле выпавшая комбинация означала спорные перспективы в бизнесе и рискованные начинания, которые принесут плоды и неплохую прибыль. По смыслу немного похоже, но никакого служебного рвения подчиненных и никакой личной инициативы. Странно. Страницы не соседние, между двумя вариантами полкниги, да и руны совершенно разные. Как она могла перепутать? Не иначе, усталость виновата. Усталость и нервное напряжение. Одно хорошо: перестало ломить виски и затылок, и наконец-то затих глухой шум в ушах. К середине дня с севера приползли мрачные серые тучи, и от яркого солнца не осталось и следа. Словно кто-то закрасил небо казенной краской, закрасил неумело, но на совесть, не оставив ни одного просвета. Настроение у всех испортилось, Москит зло порыкивал на ведомых, Кузнец и Скай молчали. Ксанта и не пыталась их разговорить — новый маршрут, по которому двигалась группа, оказался тяжелым. Гнилая кочковатая равнина поросла бурой осокой, кое-где доходящей до пояса. Острые края длинных, как македонские копья, листьев кололись даже сквозь одежду. Отмершие стебли почернели и сочились какой-то слизью. Ведущий запретил их трогать, и Ксанте пришлось долго копаться в сумке, разыскивая перчатки. Судя по всему, раньше здесь тянулись колхозные поля, но без должного ухода они быстро пришли в упадок. К тому же с запада то и дело подступала вода — там, за горизонтом, как коротко объяснили проводники, лежало нелюбимое сталкерами легендарное Болото. Закованная в узкие гребенки очистных дамб Припять с каждым годом разливалась все шире, топи надвигались на Милитари, отвоевывая все новые и новые пространства. Ровные, словно по линейке прочерченные ряды полей давно размыло, дренажные канавы затянуло тиной, гниющими водорослями и какой-то зловонной мерзостью, которую Москит велел обходить за километр во избежание несчастных случаев. Осока расступалась перед людьми неохотно: шелест листьев, хруст раздавленных стеблей, чавканье под ногами сливались в глухой монотонный шум, от которого Ксанте становилось не по себе. Как будто кто-то нашептывал бесконечную скороговорку на неведомом языке, заглушая все другие звуки. Она почти не смотрела по сторонам и, когда вдруг боковым зрением почувствовала рядом стремительное движение, очень испугалась. Там, в зарослях, параллельно с ними мелькнула большая и ловкая тварь, очертаниями похожая на человека, но приземистая и распластанная, как лягушка, — словно человек этот пригнулся или встал на четвереньки. Следом за ней прошуршала другая тень, потом еще несколько — таких же быстрых и ловких. Ксанта завертела головой, пытаясь рассмотреть врагов. |
